Я отшатнулась от нее, чувствуя как обида и злость боролись во мне.
– Фэй, – она сделала шаг, но я остановила ее жестом, – я не сказала, что ты специально сделала бы ему больно. Я вообще не это имела в виду. Неужели ты не видишь, чем вы оба рискуете? Я просто пытаюсь оградить вас от ошибок.
– Это не твоя забота, – напугал нас обоих раздавшийся рядом голос Кайлера. Я резко обернулась. Он стоял в проеме, сверля Мэй взглядом. Потом протянул мне руку. – Мы уезжаем.
Мэй дернулась к нему, ужасно расстроенная.
– Кайлер, я…
– Ничего не хочу слышать, – отрезал тот, – меня уже достал весь этот разговор, и я не хочу сейчас сказать что-нибудь, о чем потом пожалею. Просто закроем эту тему, Мэй.
Кайлер вывел меня из комнаты. Вместо того чтобы вернуться на склад, мы вышли через боковую дверь. На его шее выступили вены; мы молча поднимались по холмистому склону. Солнце уже стояло высоко в чистом голубом небе и припекало нас по дороге. Маленькие капельки пота собрались у меня на лбу, но я не жаловалась, пока мы шли на вершину холма.
Потом он сел прямо на землю, а я устроилась рядом, скрестив ноги и обмахиваясь обеими руками.
– Держи. – Он протянул мне бутылку воды и бутерброд из рюкзака.
– Спасибо. – Я с благодарность сделала большой глоток. – Как много тебе удалось услышать?
– Достаточно. – Он откусил внушительный кусок бутерброда с курицей.
– Думаю, она хочет как лучше.
Он созерцал землю внизу. Отсюда дети на мотоциклах казались младенцами.
– Знаю, но у нее нет права говорить тебе такое. Или диктовать, что нам следует или не следует делать с нашей жизнью. Она не может принимать такие решения.
Я сделала глоток воды.
– Ее слова не так уж и отличаются от твоих. И она говорила это не тебе. Не понимаю, почему ты так злишься.
Он посмотрел на меня в упор с плохо скрываемой яростью.
– Меня уже тошнит от людей, которые пытаются вмешаться в мою жизнь. Думаю, ты меня понимаешь.
Я коснулась его колена.
– Да, понимаю, но это другое. Она не собиралась вредить тебе. Она желает тебе только добра.