Потерять Кайлера

Джеймс налил два бокала виски и протянул один мне. Я удивленно подняла на него глаза.

– Знаю, это необычно, как и вся эта ситуация. Мне нужно выпить, и я подумал, что тебе тоже не помешает.

Я покрутила янтарную жидкость в бокале, прокручивая в голове услышанное.

– Моя мать была той еще потаскухой, – сказала я, делая большой глоток из своего стакана. Обжигающее чувство разлилось у меня в груди, точь-в-точь как жгучая боль, охватившая внутренности. Я словно крутила колесо рулетки в игре под названием «Кто же обрюхатил маму Фэй?» Проблема в том, что у меня не было никаких вариантов. Я влила в себя еще глоток, наслаждаясь резким вкусом и ожидая, что Джеймс начнет спорить, тут же бросившись на защиту матери, но тот молчал. – Разве она никогда не задумывалась о моих чувствах? – Я со злостью вытерла мокрые глаза. Слишком много слез было пролито из-за этой женщины.

Джеймс смотрел в пустоту, и я заметила, что его стакан уже почти пуст.

– Сирша не была потаскухой, я уверен в этом. Хотя чем больше я узнаю, тем больше убеждаюсь, что совсем не знал свою сестру.

– Но кто-то все же заделал ей ребенка в семнадцать лет! – Я опустила стакан на стол. – Прошу тебя, Джеймс, скажи мне правду. Ты знаешь, кто мой отец? Или хотя бы догадываешься, кто может им оказаться?

Он поставил рядом свой бокал и, взяв меня за руки, серьезно посмотрел в глаза.

– Клянусь, Фэй, я не знаю, кто это может быть. Я ни о ком не подозревал, но это не означает, что никого не было. Нам просто придется с этим смириться.

– Либо я – результат интрижки на одну ночь.

– Вполне вероятно. Возможно, именно поэтому твоя мать и сбежала. – Он встал, забирая с собой оба бокала. – Мы никогда не узнаем. – На секунду он поднял глаза в потолок. – Хочешь еще?

Почему бы и нет, черт возьми? Я кивнула, и Джеймс налил вторую порцию виски. Передав стакан мне, он подошел к книжным полкам и достал оттуда альбом в кожаной бордовой обложке.

Открыв его, он перебирал страницы с детскими фотографиями своих сыновей.

– Мне нравится пересматривать их время от времени. Так я напоминаю себе, зачем просыпаюсь по утрам. – Он указал на семейное фото. – Вот что по-прежнему заставляет меня бороться. Семья – единственная вещь в мире, достойная того, чтобы за нее сражаться.

В горле у меня пересохло, я совсем запуталась, эмоции душили меня, поэтому я молча уставилась на снимок. Тройняшки еще совсем юнцы, я даже не могла отличить их друг от друга. На самом деле, все парни оказались так похожи между собой, что было сложно определить, кто есть кто на этой фотографии, несмотря на то что Кэйден и Кэйвен – от другого мужчины. Тем не менее, с тех пор как вскрылась неприятная правда, я замечала незначительную разницу между старшими братьями и остальными членами семьи – более светлый оттенок голубых глаз, более темные волосы, более резко очерченные скулы.

Различия, которые невозможно увидеть, если не приглядываться.

Неудивительно, что за столькие годы никто не заметил разницы.

– Ух ты, вот это здоровяк! – воскликнула я, указывая на улыбающегося коренастенького малыша с пухлыми щечками. – Кто это?

На лице Джеймса появилась ностальгическая улыбка.

– Это Кайлер. В нем всегда было нечто особенное. – Он любовно провел пальцами по фотографии. – Глядя на него, ни за что не подумаешь, что он появился на свет раньше срока. Такой крепыш. – Джеймс вновь перевел взгляд в пустоту. – Он всегда был счастливым ребенком, постоянно улыбался и улюлюкал. Все замечали это.