— Нууу… Это другое дело.
— Моё дело — твоё тело, детка. Ну что ты в нём нашла? Ни кола, ни двора.
— Зато его мамаша терпит меня и молчит, не то что твои родаки.
— Не смеши, Тонька. Ты пади с этим своим, когда спишь, тебе не вздохнуть, не охнуть, мамка его не дай Бог услышит за стенкой.
— Да там и вздыхать особо не от чего, у нас пока ничего такого не было, допуск к телу исключительно через ЗАГС.
— Рыбонька моя, значит, твой цветочек сорвать посчастливилось лишь мне?
— Тебе-тебе. Но смотри, он на мне жениться хочет поскорее.
— Неудивительно. Тонька, за жаркие ночи с тобой любой готов побежать в ЗАГС.
— Ты, видимо, главный бегун? Конечно, получил, что хотел, а теперь только развлекаешься со мной.
— Не зли меня, Антонина. Кто тебя всю разодел-разобул? Твой нищеброд? Смотри, с огнём играешь.
— Вот, для тебя я — игрушка, а наши отношения — игра. А у него серьёзные намерения. И вообще: он в семье один в отличие от тебя, мамашу его я потом сбагрю куда-нибудь, не вечно же нам вместе ютиться. И у него что-то вроде наклёвывается. Получится, что я с ним с самого начала, полюбила его нищим, поэтому он будет считать меня благородной, любить до беспамятства и носить на руках.
— Как он тебя называет? Тонька-Зорька? — Тип зычно заржал. — Да ты у нас Тонька-фантазёрка!
— Ну тебя! — Тоня выпустила сексуально кольца дыма, у неё это хорошо получалось. — Точно, останусь с ним.
— Ты его любишь?
— Валик!
— Я девятнадцать лет Валик. Отвечай, любишь?
Антонина не успела ему ответить, потому что заметила меня, как бы я не старался скрыться за деревом у соседнего подъезда.
— Ой.
— Ладно. — Тип повернул голову в моём направлении. — Смотри не пожалей потом, мне тоже порченная девица не нужна.
Я зажмурил глаза. Перед глазами предстала картинка из недавнего сна: