Шассеры.
Черт. Черт, черт, черт!
Они-то что здесь забыли?
Трамбле с женой и дочерью склонились над стражниками, которых я оставила на лужайке без сознания. Я чертыхнулась, жалея, что не спрятала их где-нибудь. Глупая ошибка, но колдовство сбило меня с толку. Слишком давно я не занималась им.
К моему ужасу, один из стражников уже начал ворочаться. Я прекрасно знала,
Бас уже закрывал хранилище и возвращал портрет на место.
– Можешь нас вытащить? – В его глазах полыхала паника – и отчаяние. Мы оба слышали, как констебли и шассеры окружают особняк. Скоро все выходы будут отрезаны.
Я посмотрела на свои руки. Они дрожали, и не только из-за переломанных пальцев. Я была слаба,
– Лу! – Бас схватил меня за плечи и затряс. – Ты можешь нас вытащить?
Глаза защипало от слез.
– Нет, – выдохнула я. – Не могу.
Он поморгал, быстро и тяжело дыша. Шассеры что-то кричали внизу, но это было неважно. Важно было лишь решение, которое Бас принял, глядя мне в глаза.
– Ладно, – сказал он и сжал мои плечи. – Удачи.
А потом развернулся и бросился прочь из комнаты.
Мужское имя
От особняка Трамбле так и несло колдовством. Запах витал над травой, окутывал лежавших на земле охранников, которых Трамбле пытался привести в себя. Рядом над ними склонилась высокая женщина средних лет. Рыжеволосая. Очень красивая. Сам я ее не узнал, но кое-что заподозрил, и когда братья зашептались о ней, убедился, что прав.
Мадам Лабелль. Небезызвестная куртизанка, госпожа «Беллерозы».
Ей здесь определенно было делать нечего.
– Капитан Диггори.
Я обернулся, услышав за спиной напряженный голос. Там, крепко сцепив руки, стояла стройная светловолосая дама, и на ее безымянном пальце сверкало дорогое обручальное кольцо. В уголках ее глаз были морщинки недовольства, а взглядом в этот самый миг она сверлила мадам Лабелль.