В тени дракона

- Ну-с, куда теперь? – спросила она.

- Я слегка замаялся, так что отдохну чуток, - вытер пот Сириус.

- Старичье, - рассмеялась Нимфадора, присаживаясь поближе к явно смущающемуся от такой близости Римусу. – В туннель ужасов следом пойду я, составишь мне компанию?

- Ну, можно, - с трудом ответил Лунатик.

- Надо бы перекусить, - хмыкнула Генни.

- Не, я пас, - скривился Рон. – Меня еще слегка мутит.

- Ну как…

ВЗРЫВ!

Лишь отточенные тренировками рефлексы спасли Генни и заставили выставить сильнейший барьер вокруг себя и Рона. Это же тут же сделали Сириус, Римус и Нимфа - их лишь отбросило в сторону и протащило по земле.

Генни поднимает голову и видит черные сгустки тумана, летящие к ним с разных сторон.

- Пожиратели Смерти!..

1.Русские горки – это американские горки, просто в Америке и некоторых странах Европы их называют "русскими". И поскольку действия у нас в Лондоне происходят и главный герой местный, то логично, что этот аттракцион он будет называть именно так. Все же мы стараемся быть хоть немного аутентичными.

Глава 14. Страх в сердце.

Рывок в сторону, мимо меня пролетает чья-то оторванная конечность и заливает пол кровью. Дергаю Гермиону на себя: та жутко дрожит, но тоже бежит следом. Девушка просто в ужасе и с трудом контролирует себя, кричит и плачет.

Я сам недалек от этого состояния, но лишь инстинкт самосохранения не дает мне замереть и впасть в панику.

Гермиона необычно сильно боится. Не знаю или не помню причину, но она даже палочку не может поднять на чудовище, а я даже не пытаюсь. Шкура троллей очень хорошо защищена от магии, и только мощные и сложные заклинания могут ее пробить, а потому моими куцыми силами даже пытаться нет смысла. А какого-то магического оружия, ну или просто чего-то большого и тяжелого, что я мог бы поднять, поблизости нет.

- ГРА-А-А-А-А-А-А-А-А-А!!! – ревет тролль и пытается поймать нас, но неуклюжесть и медлительность монстра в тесном помещении играет нам на руку.

Мы бежим и уклоняемся от его дубины.

Гермиона крепко держит меня за руку, будто тонущий человек хватается за единственное спасение, дабы не утонуть в пучине, а я делаю все что могу, лишь бы не поддаться истерике внутри себя, не вырвать руку из ее хватки и не рвануть одному и бросить ее тут. Но все же остатки гордости - или глупости - не дают мне поступить, как последнее ничтожество.