- Я и так часто улыбаюсь. Просто не тебе.
- Как и я.
Ну вот. Опять начали разговор и опять нагрубили друг другу.
Похоже, мы просто не можем ужиться вместе и постоянно будем искать конфликт.
Может, и правда пора уже смириться, что мы с ней никогда даже на базовом уровне не поладим? Мы слишком разные люди, выросшие в слишком разных условиях и не воспринимаем друг друга как родню. Да, Генни, скорее всего, и не понимает, что такое «брат».
У меня никогда не было настоящей любящей семьи, но я видел, как Дурсли друг друга любили. Пусть меня они ненавидели и ребенка своего баловали, но они искренне любили свою семью, просто я для них был лишним и раздражителем. Пока меня не было видно, они могли спокойно и очень мило общаться, быть добрыми и заботливыми, но мое присутствие их злило или нервировало. Быть может, я напоминал им о каких-то неприятных вещах или заставлял вспоминать собственные ошибки или потери, но, как только в их поле зрении появлялся я, они сразу же менялись.
Я смотрел на них и мечтал, чтобы у меня также была семья.
И когда я узнал, что на самом деле не один, и у меня есть сестра, то только и мог думать о том, чтобы встретить ее и… все сразу же будет, как у Дурслей. А что там дальше, как все это должно быть или о других важных вещах, я никогда не задумывался. Просто хотелось вот сейчас чьих-то объятий и теплых слов, а остальное не важно. Быть может, поэтому Генни воспринимала меня как крайне неприятную личность, которая сама не знает, что ей нужно, но все равно лезет.
После той ночи с Гермионой мои чувства к ней начали расти, и я сам порой ловлю себя на мысли, что любуюсь этой девушкой и хочу вновь ее поцеловать. Пусть в момент, когда я предложил ей встречаться, мной и двигало только желание помочь ей, но я все равно хотел бы стать ее парнем и быть вместе.
Может, в моем сердце поселится уже кто-то другой, кто больше заслуживает моей привязанности.
Да даже Панси, при всех своих минусах и недостатках, выглядит куда более весомой кандидатурой, чем Генриетта.
Да, давно стоит отпустить ту, которой я не нужен, и обратить внимание на других людей, которые во мне могут нуждаться.
Гермиона явно несет внутри себя какую-то боль и печаль. Она точно винит себя в том, что после той ссоры не пришла ко мне и не попыталась помочь. Наверное, поэтому она мне и отказала. Совесть не позволила согласиться, и потому винит себя во всем.
А меж тем я так углубился в свои мысли, что не заметил, как меня дергают за ухо.
- Эй, я с тобой говорю! – повысила голос сестрица, дергая меня за щеку.
- Афа-фе? – очнулся я.
Лицо сестры оказалось ближе, чем раньше.