Кэрин насторожилась, но все же подошла к двери. На пороге, собственной персоной, возвышался хозяин таверны.
— Чем обязана? — холодно поинтересовалась девушка, скрещивая руки на груди.
— Не сочтите за оскорбление, эйса Кэрин. Но одной из служанок показалось, будто вы привели мужчину.
— Я… что⁈ — в лицо ей бросилась краска. — Простите, Альверт, можете ли вы повторить?
Мужчина смутился.
— Ну… сами понимаете. Я ведь должен проверить.
Кэрин напустила на себя маску спокойствия.
— Понимаю. Очень хорошо все понимаю. После службы в чужом городе, преодолев с полсотни верст, в нескольких часах от родного монастыря, я буду думать исключительно о мужчинах. Так?
Хозяин таверны переступил с ноги на ногу. Но девушка не дала вставить ему и слово.
— Останавливаясь у вас, я смела надеяться, что мой покой не потревожат беспутные соседи. Но и подумать не могла, что в беспутстве обвинят меня… — она понизила голос и теперь глядела в упор на собеседника. — Но раз вы настаиваете, то войдите сами и проверьте. Я одна.
Она посторонилась, ни на миг не выдав своего беспокойства. Только бы Лайон лежал в своем углу тихо.
Альверт потупился.
— Эйса Кэрин, я не смею подозревать вас.
— Я настаиваю, чтобы вы осмотрели комнату. А когда закончите, жду извинений.
Девушка не пыталась заступить путь, только смотрела так, что хозяину таверны стало неловко. Он сам в свое время посещал школу при монастыре, и помнил царившую там строгость. Ему даже в голову бы не пришло, что монастырская учительница может врать. Зато мужчина прекрасно видел возмущение, скрытое за маской ледяного спокойствия.
— Простите, эйса Кэрин. Служанке должно быть показалось.
— Она видела, как мужчина входил ко мне?
— Она просто заметила, как в таверну входит посторонний, но не видела, как тот выходил.
Девушка чуть склонила голову. Она отдавала себе отчет, что поступает дурно, но это будет лишь на ее совести.
— Что ж, я прощаю вам это недоразумение, Альверт. И благодарю за беспокойство.