Тёмный посредник

– Еще чего. Два круга.

– Заметано.

– Если приду первой, не заговоришь со мной до конца года.

Лайл ехидно ухмыляется, на ходу осмысливая ставку и периодически оборачиваясь на дорожку.

– А если я выиграю?

Адрия ядовито улыбается:

– Тогда твое ранимое мужское достоинство не будет задето.

Мартин спотыкается, не заметив, как дорожка уходит вбок, и у него под ногами оказывается газон. Он чертыхается и останавливается, разглядывая белоснежную подошву своих кроссовок, теперь утопающих в грязи.

Адри усмехается и убегает дальше, пока глубокий, бархатный голос Мартина не настигает ее вновь через десяток метров:

– Ладно, Роудс, забились. Дам тебе фору.

Адрия притормаживает, чтобы оглянуться, посмотреть на человека, который по неопределенным, весьма сомнительным причинам до нее докапывается. И ей совершенно не ясно, что за этим странным интересом стоит, хоть вариантов и масса – от очередного глупого спора с его дружками до желания проверить себя на прочность. Так ведь они развлекаются?

Любой из этих вариантов Адрию раздражает, но она не сможет молча уйти, не унизив Мартина Лайла напоследок.

Кивая на старт, она отворачивается от парня, демонстрируя хищный оскал уходящему солнцу. Даже если у нее в соперниках школьный атлет, она не позволит себе сдаться без боя.

– Никакой форы, – предупреждает Адрия, нагибаясь над стартовой линией рядом с Мартином. – Если хочешь меня унизить, лучше снова обвини в издевательствах над детьми. На старт, внимание, марш!

Роудс срывается с места первой, а Лайл мешкает на несколько секунд, опаленный ее словами, но вскоре вслед за девушкой берет разгон, стремительно увеличивая скорость.

Замечая боковым зрением его фигуру, Адрия наращивает темп. Мышцы отзываются тягучим напряжением в первые же метры. Напряжение это болезненное, горючее, надрывное, но Адрия, на максимуме своих сил, едва ли уделяет этому напряжению внимание. Важно ведь не это, а то, что Лайл не вырывается вперед, а мельтешит где-то неподалеку, и долгий круг ей удается идти с ним на одной скорости. Его глубокое сосредоточенное дыхание раздается где-то совсем рядом, отзывается призрачным теплом в районе правого плеча, напоминает о том, что она может если не обогнать парня на сотню метров вперед, то как минимум идти с ним наравне и не позволять себя недооценивать. Презирать.

Краткие вдохи обжигают Адри внутри, опаляют легкие жаром. Мышцы по-настоящему горят, на пределе возможностей отзываясь в теле сладкой болью, но Адрия не обращает на это внимания, пересекая финишную черту первого круга на десяток сантиметров раньше Лайла. Еще один круг. Всего один, чтобы доказать всем придуркам в лице Мартина, что она способна, что порвет каждого из них, если придется, и не позволит им вытирать о себя ноги.

Адрия вырывается вперед, зная, что может.

Может, даже если на финише сломается, захлебнется воздухом, а мышцы загорят синим пламенем. Разве это имеет значение?

Отрываясь от Лайла на горючем из яростного сопротивления, она ликует, наслаждаясь тем, как хрупкое тело на изломе возможностей борется. Борется и рвется вперед за полкруга до окончания.