– Я не знаю, как ему вернуться. Не знаю, как сам возвращаюсь.
– Откуда? – шепнула девушка на его руках.
– Неважно. – Марина снова принялась трясти рацию, выясняя, где носит Глеба.
– Откуда? – повторила она, глядя на Юру.
Он хотел прикрикнуть на нее, чтобы перестала лезть куда не следует, приструнить, чтобы не мешалась, посадить на кровать, в конце концов, чтобы хоть руки освободить.
– Из места, где живут фениксы, – сказал он вместо этого.
Она снова уткнулась ему в грудь. Голой кожей он чувствовал ее до странного холодное дыхание.
– Я попробую сделать это еще раз. – Юра наконец опустил девушку на кровать, та нехотя отстранилась и села на самый край.
– Как? – Марина стояла, упершись руками в бока, и нервно притоптывала ногой.
– Я не очень уверен, как это работает, но попытаюсь.
– Нет, – отрезала лейтенант. – До приезда Глеба никто никуда не идет, это приказ.
Юра оглянулся: пол палаты был заляпан кровавыми отпечатками босых ног.
– Я умыться, – бросил он, направившись в ванную.
– Не задерживайся.
Зайдя в уборную, он крепко схватил край крохотной раковины, услышал знакомый скрежет фарфора о стену, треск ссыпавшейся на пол бетонной пыли. Охотник внимательно смотрел на себя в зеркало, видя испуганного, виноватого, разозленного мужчину, беспомощного, как ребенок. Отвращение от самого себя сжало горло, он резко наклонился над раковиной и закашлялся от подкатившей рвоты. Его не вырвало – нечем, – лишь горло драло судорогами от попыток выплюнуть омерзение, вызванное взглядом на самого себя.
– Осторожно. – В туалетную комнату робко заглянула девушка-феникс. – За этим зеркалом призрак.
Юра замер, выгнувшись над раковиной. Позвонки выступили так остро, будто вот-вот разорвут кожу, темные вены паутиной покрывали спину, пульсируя под показавшейся вдруг очень тонкой кожей.
– О чем ты? – Он не поднял головы.
– Не смотри в это зеркало, пожалуйста.
Она осторожно шагнула внутрь и потянулась к охотнику, но не решилась прикоснуться.