Иван ничего ему не ответил. Зашел в вагон, занял самое дальнее и безлюдное место, достал из рюкзака розовый кошелек и заглянул внутрь. Помимо небольшой суммы денег, в кошельке лежала веточка сухой травы. Заинтересованный Иван аккуратно достал веточку и, присмотревшись, печально улыбнулся. В руках у него был желто-фиолетовый цветок иван-да-марьи.
Через несколько минут после отправления пришел кондуктор. Принял у Ивана деньги, отсчитал сдачу и вручил билет. Юноша снял рюкзак и положил его рядом с собой. Увидев в его боковом кармане сорванный недавно цветок, Иван вытащил его и задумчиво покрутил в руке. Тут же на него навалилась усталость.
— Теперь можно и вздремнуть, — шепнул себе под нос юноша, поудобнее устраиваясь на жестком сидении.
Несколько кружек мятного чая, выпитого у Радмилы, дали о себе знать. Иван быстро уснул под монотонный звук мчащегося поезда.
***
Она, как всегда, улыбалась. Приветливо и радостно, будто у нее все хорошо. И только в глазах иногда проблескивала едва уловимая печаль. Каждый раз, когда Иван заглядывал в них, внутри у него все сжималось, стонало и пульсировало глухой болью. Но не видеть ее совсем он не мог.
— Ты снова грустный, — сказала Маша, подходя к нему поближе.
На ней было нежно-розовое платье и ее неизменные потрёпанные кеды. В этом сне они стояли рядом с избой Радмилы. Иван вздохнул и присел на лавочку под окном. Маша устроилась рядом.
— Я сел на поезд.
— Все же решился?
— Угу.
— Не заблудился?
— Нет. Спасибо тебе и твоему рюкзаку.
— Я рада, что это барахло тебе пригодилось.
Оба замолчали, рассеяно глядя на пустой двор.
— Они все скучают по тебе и передают привет, — после долгого молчания сказал Иван.
Маша печально улыбнулась. Поправила подол платья и стряхнула с него невидимые соринки.
— Хал так и не объявился?
— Нет. Как улетел за море, так о нем и не слышали, — ответил Иван. — Думаю, он не вернется, пока не отыщет хоть что-то, что поможет тебя вернуть.
— Надеюсь, у него все хорошо, — тихо произнесла Маша.