— Блин, я плечом ударился! — раздраженно бурчал снаружи Илья.
— Чернобожий хер вам в задницу, — заворочалась подо мной Милена, пытаясь сесть. А потом повысила голос. Ну, как повысила. Повысила, но так, чтобы тихо было. Трудно даже описать. Где-то между очень тихим криком и громким шепотом:
— Да слезьте вы с меня!
— Я не могу, у меня ноги наверху! — неразборчиво отозвалась Лиза.
— Твои ноги на мне, а я встать не могу! — пропыхтел я.
— Ну так опусти их! — задергалась Лизавета. Я пытался, но в темноте было непонятно как это сделать, единственно, что мне удалось, это извернуться из под них. Места в ящике было мало, поэтому белеющие в темноте ноги остались где-то рядом с моим лицом — Лиза уперлась ими в стенку. Зато, мне удалось частично слезть с Милены. Встать не смог — «упал» на задницу. Хорошо хоть уперся в Милену рукой. Зато кто-то лежал на моей ноге. Тут Лиза, с ранящими душу стуком коленок, смогла наконец умяться на дно, оттолкнув меня в сторону и уронив почти вставшую Милену.
— Ай, ты на меня села! — рявкнула рыжая. А вот не хрен лезть и всех расталкивать, сама виновата!
Лиза задергалась, начала перебираться ногами, пытаясь вытащить из под Милены голову. И заехала мне голой пяткой в челюсть, сбив обратно на дно ящика. Милена громко охнула, я матюкнулся, Лиза взвизгнула. Мы застыли, сдавленные, как огурцы в банке.
— Да мать твою, Королев, ты что творишь! — зашипела откуда-то снизу Лиза. Голосок у неё звучал как-то глухо. — Во что я лицом уперлась?! Кто мне на руку сел! Да блин, я встать не могу!
Милена глупо хихикнула и тут же злым голосом сказала:
— Лиза, заткнись, не разговаривай!
— Все, тихо, замерли! — скомандовал я.
Мы замерли.
На самом деле вся утрамбовка не заняла и пяти секунд. Пока охрана раскрывала жутко скрипящие двери, пока туда, пока сюда — мы успели и повозиться, и поругаться, и притихнуть.
Отблески света в щелях ящика подсказали, что кто-то приближается.
— Сюда идут! — прошептал я.
Мы, все втроем, замерли. Илья, как потом выяснится, просто накрылся тканью и тоже замер рядом с ящиком.
Послышались голоса. В одном я с удивлением узнал голос самого Канцлера. Этого еще какая нелегкая сюда притащила?
Второй голос был женский. Глубокий, приятный. Мне даже захотелось увидеть обладательницу этого голоса.
— Я, все же, хочу вас предостеречь, мой друг, от скоропалительных выводов и пустых надежд, — сказала женщина. — Это уже какой по счету кандидат? Пятый?