— Пойдемте со мной, сударь Храбр, — сказал он и вышел в свою дверь. Я последовал за ним, с трудом протиснувшись между столом и стеной. Пара лестниц, храмовая постройка, и я оказался рядом с “батюшкой” на летней веранде. Хотя, когда такая штука выдается далеко за стены, вроде это называется балкон? Не важно. Слегка занесенная снегом, крытая конструкция, похожая на летнюю пристройку к кафе, выдавалась за стену храма, нависая над рекой и опираясь на бревна. Храм Рыбака ведь стоит на самом берегу. Город растет верх и над рекой, больше расти некуда.
Перед нами белая простыня реки. Совсем рядом, в полынье у причала водовозы наполняют бочки. А на реке множество рыбаков на льду. Некоторые шерудят в лунках баграми, кто-то делает новые лунки, несколько групп из десятка человек пилит лед и кидает сети в большие полыньи.
— Что вы видите? — спросил “батюшка”.
— Люди рыбачат? — сказал я.
— Нет. Они ищут дракона. Все знают, что он сожрал у на семьдесят пудов серебра и двадцать пудов золота. На самом деле, куда меньше. Но мы не спорим. Ведь сожрал? — он хитро глянул на меня. — Сожрал. Раньше, в других городах, нам не верили, что у нас есть… да хоть бы и пуд золота. Теперь думают, что уж хоть пуд у них, да остался.
Он посмотрел на меня. Я еще раз, внимательнее, посмотрел на реку. И увидел рисунок масштабных работ.
— Да они уже все дно обшмонали?!
— Баграми, сетями с крючками, кое-кто даже нырял, — хохотнул “батюшка”. — А теперь, сударь Храбр, представьте, если бы тут поблизости затонул челн с товарами. Да его уже бы до последней досточки вытащили, прямо из подо льда. Так что мысль у вас может и дельная. Но глупая. Нет на реке таких мест, где можно бы было с затонувших кораблей поживиться. Потому как уже поживились. Ничем помочь я в вашем деле не смогу.
Жрец развернулся, уходя. Я повернулся за ним, и обнаружил, что нашу благостность доверительной беседы портят два, неизвестно откуда взявшиеся, угрюмых субъекта с дубинками в руках. Одеты они были так же, как и “батюшка”, но при этом умудрялись выглядеть не рыбаками, а мясниками. Тонкий намек на то, что аудиенция окончена.
— Как вас зовут, уважаемый? — спросил я.
— Вторак, — отозвался жрец без улыбки. Странно, без обязательного слова-маркера впереди. Я заподозрил, это у него не имя, а титул.
— Можно я у вас отниму еще немного времени? — сказал я. Выказал уважение. Вторак медленно кивнул. Явно удивившись. Он то меня уже определил в боярские сынки, надо думать. А у этого храма есть некоторые сложности с правящим сословием.
— Когда я беседовал с Григорием, — блин, как-то неуважительно я его назвал. У жреца аж брови приподнялись. Хорошо, хоть не Гриша. Я тут же поправился. — Старцем Григорием. Когда спросил его о вашем храме, он рассказал мне историю жизни Первака Рыбака. Я хочу уточнить.
— Спрашивайте, сударь, — жрец передумал уходить и вернулся на веранду. Оперся на перила.
— Первак был рыбаком. Я не буду пересказывать историю его жизни полностью, вы уж меня простите. Суть проста. Первак был хорошим человеком и сделал много добра. А потом, вдруг, люди поняли, что он рыбачит уже без малого сто лет. Три жены схоронил. А выглядит на сорок. И тогда князь Великого Устюга пригласил его к себе. И спросил, каков секрет его долгой жизни.
— И Первак ответил, что жить нужно так, чтобы не стыдно было перед людьми, — явно процитировал жрец.
— Князь велел его схватить. Его посадили в подвал и пытали. Требовали раскрыть секрет долголетия. Скоро он умер, — закончил я. — Так все было?
Когда Распутин мне это рассказывал, мне вдруг стало понятно, почему у Канцлера одни “старцы” собрались. Есть не иллюзорный шанс отбросить коньки в частной пыточной, просто потому, что ты не стареешь. Я подозреваю, это нечто вроде побочного эффекта от магических способностей, и "старцы" попросту сами не знают секрета. Иначе бы торговали им уже во всю. И все же, попытать этих “старцев”, хотя бы в виде вдумчивого исследования с интервьюированием, даже я бы не отказался. От пытливых исследователей Канцлер и давал надежную защиту. Поэтому тянулись в лицей выдающиеся со всех сторон личности.
— В общем, верно, — ответил жрец. Сейчас он снова стал походить на батюшку. Только очень настороженного. Посматривал на меня, пытаясь понять, к чему я веду. А я спокойно и открыто смотрю ему в лицо. Я сейчас как Маугли. Мне просто надо сказать “Мы с тобой одной крови, жрец”.
— Старец Григорий таким способом предостерегал меня. Я сейчас выгляжу, как боярин. Но это потому, что иначе мне никак было не попасть в Лицей. А в Лицее мне попасть нужно, потому как опасно мне снаружи. Я ведь, чудотворец.
ebooksa