Ученик Рун

— Ну, я запах учуял чужой, очень уж едко от купца пахнет… Ну и подумал, что в дом чужие забрались, вы же гостей никогда не принимали… Вот, поднялся наверх, услышал голос господина купца и…

— Сделал выводы, — усмехнулся Осиор. — Знаешь, ты конечно молодец, да и печати Ур как преграды — неплохое решение… Ох, Рей, а если бы ты был натренирован на руны атаки?! Зашел бы в комнату с двумя Фео?!

Я потупился, не зная, что ответить. Осиор же только потрепал меня по плечу, мол, ничего, бывает, но по выражению лица мага я понял, что сегодня случилось нечто, что мне будут припоминать теперь всегда, при любом удобном случае.

Тем же вечером учитель забрал у меня артефакт–сосуд и, аккуратно вынув из оправ несколько топазов, вставил на их место хитро ограненные алмазы. Сколько это заняло времени, я не знаю, но на утро поясной маг выглядел усталым и каким–то сонным.

— На, держи обновку, — протянул мне амулет Осиор. — Я его зарядил. Только смотри аккуратнее, там поток усилился… Все же алмазы, это тебе не топазы, силы они запасают огромное количество! Эх, видел бы кто, что я такие камни в флягу вставляю, мигом бы из Круга поперли…

Я забрал амулет, который моментально повесил на шею и спрятал под одеждой. Теперь доставать его на людях хотелось еще меньше, но учитель был уверен, что ничего дурного со мной не случится. А если не волновался поясной маг — то чего бояться мне?

Последующую неделю я обошел, наверное, все помосты на невольничьем рынке Нипса, где были женщины. Как оказалось, некоторые работорговцы принципиально не брались за такой сложный «товар», предпочитая реализовывать гребцов или вчерашних крестьян в батраки, так что довольно быстро я познакомился с основной «клиентурой». Большинство торговцев были такими же мерзкими и крикливыми, как и Абаран. А вот господин Сирос оказался намного спокойнее, более походящим на Канарата. Прознав же, что столь активное занятие магией, как создание целебных печатей, вызывает чувство голода, он даже пару раз поил меня чаем с медом в небольшом шатре, что был разбит неподалеку от бараков. Чтобы я быстрее восстановил силы и вернулся к работе с его невольниками.

Обновленного амулета теперь хватало на целый день, я ни разу не вычерпал его до дна, хотя однажды мне удалось вылечить раны у четырех десятков женщин и еще пяток мужчин. Невероятная цифра! Я бы, наверное, лег замертво уже после двадцати печатей Ис, а тут столько… И ведь амулет заряжал учитель! Причем так, будто бы это и не было слишком уж сложно — сжимал между ладоней, держал минуты две и готово! Так что после того, как я понял, какую мощь ношу на шее, я зауважал поясного мага еще сильнее.

Старался я выполнять и указания кибашамского купца — то есть самому искать кандидатов на исцеление. Некоторые работорговцы противились такой самодеятельности, но часть, в том числе Канарат и Сирос, только обрадовались возможности не присутствовать лично. У дверей оставался лишь один из помощников, что банально считал количество ярких всполохов, чтобы потом доложить хозяину, сколько печатей Ис было наколдовано. Вот и весь контроль.

Деньги лились рекой. После первой сотни полновесных серебряных, когда монеты просто перестали помещаться в мой маленький тайник, я стал отдавать их Ирману — так распорядился учитель, когда увидел мошну на своем столе. Единственная просьба, которую я озвучил — выдавать от меня по две–три серебрушки в день Неверу или Сопле, которые все так же приходили днем помогать мужчине по хозяйству. Более крупную сумму давать пацанам я боялся, в том числе и из–за Грана, который буквально сверлил меня взглядом каждый раз, когда мы пересекались с ним на рынке.

Большие деньги… Это было странное ощущение. Я никогда не держал в руках суммы, крупнее двух–трех серебряных монет, да и то, медью. Теперь же в углу комнаты, под половицей, лежало по моим меркам целое состояние — я уже сам мог купить пару рабов и оформить право владения в управе — но что с ним делать, я просто не знал. Так что даже если часть этих денег перекочует ребятам или ляжет на стол какими–нибудь сладостями, то так даже лучше.

Нет, пару раз я заглядывал на рыночную площадь после работы с рабами, но… Мне просто ничего не было нужно. Вино, сидр и прочие угощения я пробовал в трактирах, когда встречался с Мартой. Одеждой меня снабжал учитель, как и вкусной и сытной едой. Оружие мне было не положено, а что еще можно купить? Лошадь? Так, а куда на ней ездить? Да и верхом я никогда не сидел…

Впрочем, не все всегда может идти гладко. И такой вот паршивый день выдался именно сегодня — я просто забыл отдать учителю амулет на зарядку, а он и не спросил. И в итоге, когда я осознал, что сила из столь привычного сосуда больше не идет, я едва не выругался на весь барак. Это был только первый за день, впереди — еще два, и простои недопустимы. Господин Вейхоль уже начал заключать сделки и первый куш, понятное дело, сорвал Канарат, с рабами которого я закончил еще позавчера. Работорговцу удалось сбагрить северянам почти три десятка женщин — огромная цифра, если не знать, сколько всего рабов планировали увезти с собой кибашамцы. А дальше, Вейхоль, будто зная, в каком порядке я следовал от барака к бараку, стал наступать мне на пятки. Радовало одно — учитель получил от северных купцов весточку, что они крайне довольны проведенной мной работой и готовы оплатить услуги магов по высшему разряду. Приятно было это слышать из уст учителя, но что мне делать, теперь?!

Выбор невелик — придется колдовать самостоятельно.

Я не знаю, как, но всего я сумел самостоятельно создать двадцать пять печатей Ис и при этом не упасть замертво. Поясной маг был прав: постоянная практика в направлении энергии и в создании контуров уменьшила мои потери. Теперь я колдовал быстрее, даже без внешней подпитки, а печать развалилась у меня лишь однажды, да и то, только потому, что меня толкнул под локоть помощник работорговца.

В остальном — все как обычно. Только устал я сильнее прежнего, что заметил и Канарат, когда я чистил воду в бочках.

— Что, тяжко сегодня? — спросил торговец.

Я только молча кивнул, глядя строго себе под ноги. Ежедневное колдовство в таких объемах все же выматывало.

Уже выходя с рынка я подумал, что главные беды этого дня, возникшие из–за моей невнимательности и незаряженного амулета, миновали. Но жизнь, она такая, как любил повторять Ирман — всегда найдет, как тебя еще удивить.

Перед самым мостом мне навстречу вышел Гран.