Ученик Рун

— Да… Но только вспышка белая и оранжевая вместе были, когда она по нему ударила кулаком… — ответил я.

— Дерьмо! — выругался Осиор, а после стал копаться в шкатулках, в поисках каких–то амулетов, — иди, одевайся, живо! Нам надо в городскую тюрьму!

Уже на улице, спешно семеня за широко шагающим поясным магом, я наконец–то спросил.

— Так что такое? Со мной все хорошо?

— Да, все отлично! Рей! Всегда, всегда говори мне обо всем странном, ты понял?! Сразу же! С тобой все отлично… — ответил через плечо Осиор. — А вот девчонка… Прямо сейчас они растягивают на дыбе еще одного дикого мага, Рей! Она сломала твой щит руной очищения Вун! Вот что это была за вспышка!

Глава 25. Рабовладелец

Я замер прямо посреди улицы, как вкопанный. Белый свет! Последние, самые сложные — Белые Руны ряда, которым учат только в Круге… которые даже учитель не может открыть мне, потому что запрещено… Вот что это было! Именно поэтому мой щит рассыпался… Я представил, что со мной могла сделать эта девица, если бы захотела, и поежился… Магия Очищения или магия Упокоя — самые сложные и самые требовательные к силе мага руны ряда. Потому что у них одна задача — разрушать магию прочих рун, упокаивать мертвых, поднятых магической силой призыва или изгонять демонов из нашего мира… Проще говоря — уничтожать все, связанное с магией.

Когда я только изучал рунный ряд по книгам, что выдал мне учитель, я заметил некоторую иронию в том, что самые сильные в магическом плане руны являются, по сути, антимагическими. Это же я вычитал и на страницах «Размышлений» и полностью согласился с автором — магия в этом плане не подчинялась законам логики обычного мира. Ведь по сути своей, руны упокоя или как их еще называли, руны очищения, не были антагонистами всем прочим рунам ряда. Белые печати точно так же напитывались магической энергией, как и все прочие, цветные, и подчинялись всем правилам магического искусства. Вот только действие их было разрушительное, как будто восьмые руны были хищниками, что пожирали прочие руны и уничтожали саму магическую энергию в пространстве своего действия.

Это все, что я знал о восьмом столбце — и то, только потому, что сумел это вычитать в «Размышлениях». Учитель однозначно сказал мне, что учить ни седьмым, ни восьмым группам рун он не имеет права — это же было прописано и в Уставе. Руны призыва были опасны для окружающих, ведь могли напитывать магической силой мертвую плоть или призывать тварей с иного пласта реальности. Поэтому их освоение и изучение строго контролировалось Кругом Магов. Руны очищения изучались вместе с призывом — только они были способны быстро и эффективно ликвидировать последствия работы с фиолетовыми рунами. Но так же они были и самыми опасными атакующими рунами в плане магической борьбы — при должном умении они позволяли сделать противника–мага полностью беспомощным.

Учитель никогда не пользовался при мне белыми печатями, даже не заводил разговора. У нас была оранжевая печать Берк — при должном вливании сил в контур ее было достаточно, чтобы отразить даже вторую печать Тир или другое серьезное колдовство. Я догадывался, что белые руны могут пригодиться, если потребуется ликвидировать последствия использования третьих печатей, об этом тоже упоминалось в книгах. Но все как–то зыбко, обтекаемо…

И вот, выясняется, что я уже успел испытать на себе силу белых рун. Пусть и дикой — от этого, на самом деле, становилось еще страшнее. Я сам прекрасно понимал, на что способно дикое колдовство. Тот же Инг, что я неосознанно раз за разом зажигал на своем учителе. Или щиты Ур, которые я держал долгие часы, постоянно подпитывая магической энергией отражающий удары конструкт… А тут — дикая Вун! Что бы произошло, если бы рабыня ударила меня в грудь или шею?.. И почему остановилась? Ведь я точно видел, что девица не удивилась тому, как лопнул мой щит. Но в какой–то момент она предпочла продолжению нашей драки — бегство.

Пока я размышлял, мы успели дойти до городского форта. Тюрьма, в которой содержали приговоренных преступников, была поставлена отдельно от острога управы, в котором вытрезвляли пьяниц и буйных. Это были мрачные казематы прямо под центральным строением–крепостью, что примыкала своими краями к оборонительным стенам и оберегала реку от посягательств атакующих. Во время работ по ремонту форта я несколько раз спускался сюда — поправить осыпающуюся кладку и укрепить перекрытия, но потом меня мигом выгнали на стены. Они были важнее.

Внутрь городских укреплений Осиор вошел, будто к себе на кухню — оттолкнув плечом стражей и даже не отреагировав на окрик.

— Господин маг! — пискнул один из охранников, но мигом заткнулся, как только ему под ребро уперся локоть товарища.

Я же семенил следом за учителем. Вот, мы пересекли пустынный двор, вошли в крепость, куда нас уже пустили без каких–либо вопросов и мой учитель нырнул в боковой коридор, что вел в подвальные помещения.

— Что тут происходит?! — проревело сзади.

Это был Агнас, командир форта. Сейчас усач выглядел растрепанным, без нагрудника, в одном плаще поверх легкой рубахи и в кое–как натянутых на ноги сапогах.

— О! Командующий! — как–то злобно обрадовался Осиор. — Отлично, что вы спустились. Проведите нас в камеры, где содержат рабов.

— Вы как смеете врываться в форт?! Если что…

— Если что, официально — я маг этого форта, Агнас, — холодно бросил Осиор, буравя взглядом толстого вояку. — И сейчас мне нужно пройти к камерам, где содержат рабов.