Дом среди звезд. Книга первая

– Что с вами, дорогая, вы так кричали, словно вам было больно, но, пардон, в нас слишком мало осталось от наших прежних тел, чтобы нервные клетки работали корректно, вы же сами знаете.

– Мало, но все же, достаточно, – произнес голос за дверью, а потом тишину отсека разорвал гул от гудения множества мелких крыльев.

Оба человека упали на колени в приступе дичайшей боли, облепленные черными насекомыми.

– Открывайте, профессор, или вы, капитан, вы же знаете, что я не враг, хватит уже играть в этот балаган с уровнями допуска и секретами, – послышалось за дверью.

Профессор невольно потянулся к ближайшему пульту, но тут же был остановлен дрожащей рукой девушки.

– И-информация и р-разработки на нашем корабле не должны попасть н-не в те руки, вам ли не з-знать, п-профессор – запинаясь от боли, произнесла девушка.

– Да, но так ли мы правы, считая, что не можем ему доверять, возможно, он наш единственный шанс их сохранить и вернуть в империю, – тихо произнес ученый и нажал кнопку на пульте.

Двери отсека открылись, впуская людей в неизвестной броне с огромными щитами.

– ВЫ… НЕ… ПРАВЫ! – прокричала девушка, резко дернувшись и вписавшись спиной в приборную панель. От этого удара большинство насекомых на ее спине, было раздавлено, и девушка смогла найти в себе силы и кинуться с бластером в руке на ближайшего врага. Но успела она сделать лишь пару выстрелов. Незнакомец закрылся своим странным щитом, который, словно черная дыра, поглощал без остатка энергию ее выстрелов. А потом он, не опуская щита, сделал резкий рывок к ней, ударив ее плоскостью щита. Это было последнее, что она запомнила, потом ее накрыла блаженная тьма беспамятства, и она потеряла сознание.

Глава 12. Разработка империи

«Системы работают в штатном режиме».

«Поврежденные области восстановлены на сто процентов».

«Вживление импланта прошло без осложнений, функциональность сто процентов».

«Да, как же давно это было. Прошло то беззаботное время – папиной дочки Алисы и удачливого капитана Алиссии, – что даже самые закостенелые в своих традициях капитаны перестали считать её папиной ставленницей и начали относиться к ней как к равной, как к капитану. А потом был этот научный корабль, где экипаж стал словно вторая семья, и даже глава научников, доктор Себастьян, хоть его уже никто иначе как «профессор» и не называл – странный, вечно улыбающийся, словно знает о тебе больше тебя самой, тип, – стал, скорее, вечно подшучивающим дядюшкой. А потом было это проклятое нападение, эта пучина отчаяния, когда приходилось лично убивать, лишать жизни таких родных тебе друзей, что словно сошли с экранов голонета. И была боль. Боль от необходимости убивать своих. Боль от необходимости навеки распрощаться со своей человечностью и стать бездушным киборгом. Все ради того, чтобы империя смогла получить труды стольких ученых, чтобы смерть друзей не была напрасной, чтобы отец смог гордиться… – думала про себя, приходя в сознание девушка, – вживление импланта, еще одной бездушной вещью в ее теле больше, но какое это уже имеет значение, ведь она не живет – она принимает данные. Вместо нервов – нейросеть, вместо сердца – импланты, вместо души… не важно, у вещей нет души. И сейчас она проиграла, все оказалось бесполезно, хочется кричать, хочется биться в истерике, но это не имеет смысла, ведь даже боли больше нет, она не человек, вещи не чувствуют боль».

– Ай… – внезапно самобичевание девушки было прервано самым наглым образом, ее укололи в руку, она открыла глаза и увидела задумчивое лицо профессора, что-то рассматривающего в районе ее шеи и периодически с идиотской улыбкой колющего себя медицинской иглой. Видимо, ему надоело издеваться над собой, и он уколол также и ее руку.

– Что вы творите, профессор, больно же… – И тут в голове словно взорвался фейерверк, шок от понимания простой истины: «Больно! Ей, вещи, больно!» Она глянула на профессора, на его лице играла улыбка, он понимал, какие мысли сейчас роятся в ее голове.

– Было весьма эмоционально, не находите, милочка? – все так же улыбаясь, проговорил он. – Весьма эмоционально для киборга, но в самый раз для человека, да?

– Мы живы? Что? Кто это сделал?

– Да-а-а, такой вы определенно нравитесь мне больше. И да – мы живы. Кто? Думаю, вы и сами прекрасно понимаете, кто. Он сказал – это его извинения. Гад, улыбаясь, подошел ко мне и что есть силы всадил мне в грудь этот камень, – ученый расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке, и девушка смогла увидеть маленький красный рубин в районе груди, что словно пульсировал слабым алым светом, как маленькое сердце.

– У вас, кстати, такой же имеется.