Небо в огне

Дети смеялись.

Джейк достает пакет Мармеладных мишек, и дети чуть не сошли с ума. Мишки Гамми были бы ничем непримечательны, если бы мы вернулись обратно в Гринвей — там были десятки мешков с ними, но теперь, когда здесь их нет, дети желают их.

— Он идет на поправку, — говорит Астрид.

— Да! — отвечаю я.

Я не сказал ей о том, что сказал мне Алекс — Джейк на антидепрессантах, и видится с психологом.

Джейк хочет сказать ей сам. Они говорят иногда. Она пытается объяснить ему, почему выбрала меня. Он, возможно, пытается убедить ее вернутся к нему. Но этого не произойдет. Наш план заключался в том, что Джейка ребенок будет называть отцом, а меня по имени, но все в порядке. Мне не нужен титул. Я хочу просто быть с Астрид.

— Эй! Эй, все, — ликует Мистер МакКинли. — Все здесь?

— Где Нико? — спросила меня Астрид.

— Возможно, у списков, — говорю я.

Нико тот, кому хуже всех из нас. Он блуждает вокруг, ничем не интересуется. Он не нашел ни единого слова о своей семье.

Он все еще скорбит по Джози. Он иногда рисует, но никому не показывает свои рисунки.

— Подойдите, пожалуйста, — зовет нас Миссис МакКинли.

Миссис МакКинли поставила две свечи в центр двух крошечных пончиков, которые лежали на маленькой бумажной тарелке.

Прежде чем она зажигает их, Миссис Маккинли откидывает свои длинные рыжие волосы, которые лезли в глаза. Она выглядит так же, как близнецы – с веснушками, светло-голубыми с зеленым ободком глаза. Она особенно похожа на них, когда улыбается, и в уголках ее глаз появляются морщинки.

— Я хочу сказать спасибо, что вы позаботились о моих малышах. Я никогда не перестану быть благодарна за детей. Я должна... Я обязана вам всем, — она остановилась потому, что чуть не заплакала.

Я не знаю, как мы это сделали, на самом деле. Я не знаю, как нам удалось их спасти.

Мы с Алексом прогуливаемся возле палатки J. Ходим кругами и рассказываем, что с нами произошло в отсутствие друг друга. Больше нет старший/младший между нами – теперь мы на равных. Мы говорили о будущем. Мы даже не знаем, есть ли оно у нас.

Осматривая наш узкий круг, я хочу, чтобы Нико был с нами, и я беспокоюсь о нем. Я жалею, что Брейдан сделал это. Я всегда буду жалеть о том, как он умер. А бедняга Джози – ее последние часы, должно быть, были ужаснее, чем мы можем себе представить. Я смотрю на Миссис МакКинли и ее улыбающихся близнецов. Смотрю на Сахалию, она до сих пор, так или иначе, круче нас, и на Хлою, она осталось все тем же ребенком. Смотрю на братьев, Уилисса и Макса, стоящих рядом с остальной семьей Домингес. Жалко, что Батиста здесь нет, он тоже наша семья, но он в Калгари, я кажется. Надеюсь, что Батист не забудет нас. Я смотрю на Джейка и его отца, и думаю, что у них все будет хорошо. На моего брата, Алекса. Я никогда не брошу его снова. И на прекрасную Астрид, которую я чуть не убил ранее.

Из-за чувства благодарности, мои глаза наполняются слезами, которые текут по моим щекам. Но это нормально, потому что, когда Генри и Каролина задувают свои свечи — остальные тоже плачут.

Какая-то фигура приближалась по траве и холму. Это был Нико, и он бежал.