Им пять лет.
Пять.
— Я ненавижу крыс, — сказала мне тихо Каролина.
— Как и все люди. Крысы отвратительные.
— Я рада, что она умерла, — выдохнула девочка.
Ее лицо скривилось.
— Мне все равно, будет ли Бог гневаться на меня, но я рада, что она умерла.
Я крепко обнял ее.
— Бог не гневается на тебя, Каролина, — сказал я ей.
Но я подумал, если бы Вы были верующим человеком, живущим в Монументе, в штате Колорадо, осенью 24-го года, то сомневались бы в этом.
Мы собирались обработать раны Луны, но она удрала между спинкой футон-дивана и стенкой Поезда.
Астрид нагрузила полную тележку осветительных приборов, работающих на батарейках.
Генри, Каролина и Хлоя (как только она перестала дуться) восхищались несколькими елочными гирляндами на батарейках.
Астрид развесила огоньки на всех стенах гостиной.
Я рылся в тележке, пытаясь отыскать батарейки для фонариков, когда почувствовал руку Астрид на своем плече.
— Эй, — произнесла она.
— Эй, — ответил я. Со мной, вроде бы, всё в порядке.
— Могу я поговорить с тобой?
— Конечно, — ответил я.
Она кивнула мне в сторону Поезда.