Макс хотел съесть протеиновый батончик, но Нико сказал твердое «нет».
Я чувствовал себя глупо, что не прихватил с собой сумку.
Нико ничего не сказал, но был момент, когда он произнес:
— Это все, что у нас есть? Из всего того, что было в автобусе?
И я почувствовал себя плохо.
Он так хорошо укомплектовал автобус, и теперь это все досталось кучке бандитов.
Сахалия во сне плакала. Она скрутилась калачиком на одной из банкеток.
Макс, Батист и Улисс пошли и легли на кровати вокруг Джози. Они разместились сами по себе, как кусочки головоломки, пристраиваясь возле ее тела так близко, как только могли. Мы были в безопасности, но я думаю, малышам хотелось некоторое дополнительное ощущение комфорта.
Я пристроился на второй банкетке, которая оказалась не очень удобной, и использовал свою очень прокуренную толстовку в качестве подушки.
Я проснулся от громкого спора. Я пропустил начало дискуссии. А еще я упустил момент, когда проснулась Джози. Но для нее должно быть было шоком, обнаружить нас не в автобусе, и узнать, что у нее первая группа крови, и как Нико усыпил ее, а затем о курсантах и Брейдене.
На Брейдене она, кажется, и застряла.
— Как ты мог его бросить? – требовательно спросила она.
— Джози, у меня был выбор. Его или тебя, — запротестовал Нико.
— Он ранен!
— Все произошло очень быстро. Я не успел ничего сделать.
Они стояли возле двери. На пластмассовой подставке горела всего лишь одна свеча (я думаю, пахнущая персиком), которая по-особенному их освещала. Я мог разглядеть лишь их хорошо выделяющиеся силуэты.
— После твоей речи о нежелании его смерти, ты оставил его в автобусе с кучей незнакомых людей? — тихо спросила она.
— У меня не было выбора.
— Должен был быть способ, Нико! — сказала Джози.
В ее голосе послышались слезы.