– Где ты нашла эту штуку? – насторожился Ведагор.
«В сундуке. Там, в избе. В сундуке с моим приданым. Матушка прячет от меня этот оберег. Будто он не для меня. А для кого же тогда?»
– Вот и пусть там лежит. Раз матушка прячет, значит, так и должно быть. Ей виднее.
«Но я думала, ты знаешь, что это за штука, и скажешь мне. Ты ведь все на свете знаешь. Мне кажется, она не простая…»
– Не все. Про этот оберег не знаю. Если его от тебя прячут, то и не надо искать, – голос Ведагора вдруг стал строгим.
Найдана с удивлением посмотрела на старца. Она не могла отделаться от чувства, что он что-то недоговаривает. Но почему?
«То есть мне не нужно больше его трогать?» – спросила она.
– Так будет лучше, поверь мне, – Ведагор ласково погладил ее по голове, – Мало ли что это за оберег. Может, он не от злых чар, а совсем наоборот. Ведь не зря его от тебя прячут. Разве матушка желает тебе зла?
Тут Найдана поспорить не могла. Зара действительно не желала ей зла, наоборот, всячески защищала ее и оберегала. Возможно, Ведагор прав, и ей не нужно искать ответы на свои вопросы. Но если этот медальон «совсем наоборот», как сказал Ведагор, зачем Зара его хранит?
За зимой снова следовало лето, за летом – зима. Весны журчали ручьями, осени засыпали все вокруг пестрой листвой. Приближалось время, когда Найдана вместе с другими детьми, достигшими семи пядей в росте, должна была пройти обряд имянаречения. Уже и день назначили. В этом году шаман выбрал для обряда Ярилин праздник, когда солнце набирает силу и лето входит в свои права. После все будут заняты посевом, а до него оставалось несколько дней. Найдана с трепетом ждала обряд и волновалась, будто ей не имя давали, а собирались выдать замуж за человека, которого она в глаза не видывала.
Однажды, незадолго до Ярилина дня, Найдана вдруг почувствовала что-то странное. Как если бы Ведагор снова звал ее, как когда-то. Но на этот раз она не слышала своего имени. Это был странный зов, который она просто чувствовала, ощущала до мурашек по коже.
На улице поднялось волнение, люди засуетились и заторопились к воротам.
– Помощь нужна!
– Отшельница…
– Воды!
– Старуха еле жива…
– Совсем плоха. Нужна помощь, – слышалось со всех сторон.
Найдана с родителями тоже поспешила туда, где толпились люди. Вытянув шею, она пыталась разглядеть того, кому требовалась помощь. В центре, облокотившись на чур, прямо на земле сидела старуха. Она была обессилевшая, в драных перепачканных лохмотьях, сквозь которые местами проглядывало ее худое грязное тело. Лица совсем не было видно из-за свисавших растрепанных волос. Было понятно, что она шла долго и в пути натерпелась.
«Но она не старуха,» – подумала Найдана и с удивлением посмотрела на собравшихся. Как они не видят, что ее волос еще не коснулась седина, а глаза горят совсем как у молодой. Не могут у выбившегося из сил человека, будь он старый или молодой, так гореть глаза. Что-то не так… Пятна грязи и копоти на лице скрывали ее гладкую кожу, но, если Найдана это разглядела, почему остальные не видят? Она удивленно смотрела на мать, которая присела возле пришедшей и с сочувствием гладила ее по спине. Неужели и она не видит, что это не старуха? Похоже, тут у всех взор затуманился.
– Кто ты и откуда, добрая женщина?
ebooksa