— Мне нужно встретиться с ним! — заявил я обоим, показывая рукой вниз, — думаю для вас не секрет, что я столкнулся с препятствием в исследованиях, которое не знаю, как устранить. Предоставленная вами литература, просто шлак, на который я только потратил уйму своего времени. Вы не хотите мне дать ничего стоящего, так что разрешите поговорить с ним! Думаю это будет полезно.
— Не могу принять такое решение в одиночку, — проскрипел душеприказчик, — нужно разрешение Сената. Что касается книг, Жули предоставит вам нужное из нашей библиотеки, я выпишу разрешение. Теперь вы здесь и эти сведения дальше никуда не уйдут.
— «Ага, знал бы ты про некую группу студентов, в которую входит эта девушка, — усмехнулся я про себя, но вида ему об этом не подал, незачем подставлять Жули просто так».
— С ответом я появлюсь позже, — кивнул он мне на прощание и вместе с Паулем вышел за дверь, оставив меня одного.
Глава 20
Когда привезли Анну, я в нескольких словах обрисовал девушке текущую ситуацию, а также наш новый статус заключённых, помещённых пусть и не в такие суровые условия, как те что обитали под нами, но всё же это была именно тюрьма для ремесленников.
— Хочешь сказать, если будем себя плохо вести, нас посадят ещё глубже? — нахмурилась она.
— Угу и возможно нынешние условия, — я обвёл рукой весьма спартанского вида жилище, — покажутся нам раем.
— Есть мысли? — тихо просила она, — что будем делать дальше?
— Пока нет, но уверен, что придумаем. Пока меня больше волнует матрас со вшами, — я скривился в сторону кровати, — подумаю первым делом, что делать с этим.
— Хорошо, дорогой, — она потянулась и погладила мою руку, — извини, что не могу тебе помочь.
— Прекрати, ты помогаешь тем, что находишься рядом, — я провёл рукой по её лицу. Она наклонила голову прижав ладонь к своему плечу.
Проклятые насекомые выводили меня из себя. Гнев от многочисленных укусов, когда от них невозможно было избавиться ночью, заставлял утром, когда я яростно расчёсывал ранки, плескаться моей ауре словно воде в переполненной ванне, когда малейшее колебание заставляло воду выплёскиваться из краёв. Душа в эти моменты становилась такой нестабильной, что всё чего она касалась во вне съёживалось, вздрагивало и старалось сделаться незаметным. Те душеприказчики, которых держали ниже нас, в эти моменты стремительно укрепляли защиту, но это им мало помогало. Волны яростной ауры сметали всё на своей пути, разбиваясь только у подножья горы о похожую сущность равной силы. Причем я чувствовал, что тот внизу, ещё и старался подбодрить меня, осторожно касаясь лучами своей более спокойной ауры, моей бушующей души.
— Ненавижу тварей, — прошипел я, так и не найдя способа избавиться от кровососов, которых я ненавидел всей своей сущностью. Ещё тогда, когда близко познакомился с ними на службе полиции, живя на съёмной квартире, у меня выработалась к ним брезгливость, то сейчас, когда было о их существовании слегка позабыл, живя в комфортных условиях, повторное их появление вызывало настоящую и искреннюю ярость.
Отвлечённый на свои мысли, я не заметил, как в нашу комнату, больше похожую на камеру, вошёл человек.
— Мистер Рэджинальд, — Жули, с небольшой печатной машинкой в руках ошеломлённо оглянулась вокруг, — что произошло? Почему вы здесь?
Дверь за ней скрипнула и закрылась, а я помог её донести печатную машинку до стола.
— У Сената появились заложники, моя мама и дедушка, — кратко ответил я.
— Но, вы же, столько сделали, — она всё ещё не понимала произошедшего, — газеты трубят о победах на фронтах и невиданных успехах в подъёме экономики. Всего этого не было бы без вас! Это же любому очевидно, кто знает о том, что именно ваши решения и идеи позволили всему этому осуществиться.
— Деточка моя, — к ней подкатилась на коляске Анна и коснулась рукой, — мир несправедлив и я молю бога, чтобы ты как можно позже с этим столкнулась.