— Сейчас всё делается ради вашей безопасности, — цинично ответил он, и его ложь я почувствовал прямо физически, так явно она проявилась на ауре человека.
— В том числе и держать в заложникам моих родных? — поинтересовался я, хотя внутри всё бурлило.
— Ладно, хотите правду, — он недовольно посмотрел на меня, — будет вам правда. Вы не контролируемый убийца с огромными возможностями, которые пугают всех без исключения до дрожи в коленях. Вас бы расстреляли ещё в первый день, если бы не эти же способности, которые с каждым новым вашим изобретениям заставляют всех трястись от страха, представляя себе, что будет, если это достанется врагу. Поэтому контроль и только контроль может нам обеспечить хоть какой-то призрак стабильности и уверенности при общении с вами.
— То есть предложение поселить нас четверых в уединённом, спокойном месте и дать мне спокойно работать, вообще не рассматривалось? — прошипел я сквозь зубы.
— Рассматривалось и было признано через чур ненадёжным. Есть Китай, Германия, та же Империя. Кто поручиться за то, что вас не переманят вражеские агенты? — он недоумённо пожал плечами, — вы слишком опасны Рэджинальд, поэтому получаете ровно то, что заслужили.
— Тюремную камеру и вшей?! — ярость заклокотала во мне всё сильнее.
— Я не собираюсь больше это обсуждать, — он отмахнулся от меня рукой, отворачиваясь к окну, — вы живы, ваша шлюшка тоже, не говоря уже о родителях, так что успокойтесь и наслаждайтесь работой, которую вы так любите.
Зубы сжались до боли в челюстях, так что пришлось хоть и с трудом, но взять себя в руки. Моё недовольство было никому здесь не интересно, мне прямо высказали что я нужен лишь как механизм по добыванию денег, не более. Рассматривать меня как полноценного члена общества никто из них не собирался. Впервые в голове появилась мысль о несправедливости мира, который меня окружает. Я раньше никогда об этом даже не задумывался, принимая всё за данность и текущие реалии, но сегодня, впервые, я подумал о том, что меня не устраивает подобный порядок вещей. Причем неважно где это, здесь или в Империи.
От свежести и необычности подобного взгляда, я даже закрыл глаза и откинулся на спинку широкого кожаного сиденья.
— «Неужели я и мне подобные являются сдерживающимися факторами развития мира дальше? — задумался я, — если рассмотреть мою родную страну, то без энергии человеческих душ остановятся все механизмы, заводы, корабли. Страна находится в прямом рабстве у ремесленников, ведь только от их навыков и знаний можно получить больше энергии необходимой для всего, что окружает человека. Другие, альтернативные источники никто не рассматривает. Ведь та же добыча газа и угля, которые идут на отопление домов или работу газовых светильников просто не идёт ни в какое сравнение по КПД с энергией получаемой от человеческих душ».
Я открыл глаза и посмотрел в окно, которое кто-то забыл зашторить, как это обычно бывало при каждой поездке. Тысячи и тысячи одинаковых коробок зданий проносились мимо, показывая копошащихся там людей. Всё это напоминало гигантский муравейник, и самих муравьёв, которые нужны только для одной цели — работать и умирать во славу своей королевы, или Сената, если переложить аналогию на Республику.
— «Не думаю, что и тут люди бы стали терпеть смерть родных и близких от рук ремесленников, если бы не постоянный приток денег от этого. Смерти стали бы просто не выгодны, если душу невозможно было получить от человека. Да, может быть и война тогда стала не нужна?».
Мысль об этом меня захватила.
— «Хотя тогда возможно сражались бы за уголь и тот же газ, но сколько бы она продолжалась? Год? Два? Явно не десятилетия как эта, которая то затихает, то снова вспыхивает, когда возникает потребность в получении бесплатных человеческих душ от врага».
Обдумывая всё это я действовал на автомате, привычно выбираясь из машины, когда мы прибыли на один из вокзалов и охватывая своей аурой составы и ящики с оружием, помещая в накопители слепки ауры. Это было так привычно, что не прерывало мои мысли, которые были заняты другим. Поэтому то когда ощутил опасность на краю распахнутой во все стороны ауры, то тело само собой сделало движение вниз, а я лишь удивлённо констатировал, как голова стоящего рядом со мной сенатора лопается, словно перезрелый арбуз. Его тело тут же стало фонтанировать кровью и заваливаться в мою сторону. Мне пришлось отодвинуться и с небольшим чувством удовлетворения наблюдать, как один из тех, кто думал, что вершит мою судьбу, сейчас превратился просто в кусок мяса.
Второй, третий и сразу четвертый выстрелы раздались почти сразу, но для пяти стрелков самый первый, неожиданный и благоприятный момент был упущен. Я нашёл их, лежащих по разным крышам вокзала и убил, вытянув душу, так что все выстрелы пришлись либо в бросившихся ко мне полицейских, либо вообще в землю, высекая искры из каменных плит вокзала.
Практически сразу началась шумиха, беготня и меня схватив за шею затолкали обратно в лимузин, не слишком заботясь при этом о моих чувствах, зато отлично демонстрируя то, о чём говорил мне ныне покойный Пауль — я для них просто инструмент, не более.
Отрешившись от всего, я вернулся к своим размышлениям об устройстве мира и что в принципе не плохо, если бы в нём можно было бы что-то поменять к лучшему. Мысли о то, что можно такого сделать, хаотически кружились в голове и желание поделиться ими с Анной, становилось всё сильнее. Мне нужен был единомышленник!
Дверь камеры тягуче скрипнула и закрылась за мной, а я по-прежнему был погружен в собственные мысли.
— Дорогой? — Анна выбралась из кровати и весьма резво перебравшись в кресло, подъехала ко мне, крутя рукой колесо, — что случилось?