Народ встретил наше появление улюлюканьем и вогласами одобрения. Я так, из скромности, помахал ладошкой всем. Типа — фигли нам, мы и не так можем! Но Рита меня дёрнула за рукав, призывая к спокойствию и тихонечко, на ухо, сказала:
— Подожди ещё не всё. Самое главное осталось.
Подожду, чего бы не подождать-то? Пять часов ждал, а смысла не понял. Может сейчас всё станет ясно?! Я всё ещё считал, что это действо является каким-то фарсом. Но мои ожидания не оправдались.
Откуда-то сбоку выскочила Конкордия Прохоровна и начала, играя перед публикой, вопить во весь голос:
— Это что же такое получается?! Мою дочь, мою кровиночку, мою единственную уводит какой-то проходимец! Как ему можно верить! Не отдам!
Я честное слово, выпал в осадок от таких заявлений! Это чего это вообще? С какого бодуна и после какого стакана водяры, надо было придумать такую фигню? Тёща с ума сошла или "белочку" словила на радостях? Ну или от горя. Тут ещё надо разобраться что и отчего. В общем, стою я, весь такой офонаревший, а Конкордия Прохоровна заявляет во весь голос(я бы даже сказал, что она заорала):
— Клянись, ирод неугомонный, перед всем честным народом, что распишитесь в ЗАГСе, как только в положенный возраст войдёте!
Народ тут же дружно подхватил и тоже очень громко потребовал:
— Клянись!
Пинпец! Да вроде всё уже решили. Чего ещё-то? Я посмотрел на Риту. Мне почему-то захотелось увидеть её лицо. Потому что всё происходящее мне не казалось важным. А вот её взгляд меня убедил, что всё вокруг — не игра, а что-то настоящее. Она ждала моего решения! Ждала всей душой. Я это видел. Видел как начинают скапливается влага в уголках глаз. И только от моего решения зависит, что это будет: слёзы горя или радости! Это другое время! Тут люди живут по другому. Другие правила, другие отношения и вообще — всё не так как в будущем. Честнее что ли. Не знаю.
Я люблю эту девушку. Поэтому я ответил просто:
— Клянусь. Честное комсомольское.
А что ещё-то? Я не знаю, как в этом времени, можно по другому поклясться. Вот и сказал, что первое в голову пришло.
Народ притих. Все ждали ещё чего-то? Не думаю. Просто сценарий, наверное, вспоминали. Столько сразу всего случилось, вот и подзабыли маленько. Чего только не бывает. Случается и такое. Но нет — это Конкордия Прохоровна решила выдержать паузу. Потому что, через пять долгих секунд, она произнесла:
— Иди сюда сынок! Дай обниму и поцелую МУЖА моей дочери!
Обнимашки, целовашки и радостный писк Риты. Несколько секунд приятия и понятия всего происходящего. А потом, как гром среди ясного неба, голос Собкина:
— Нечего детям делать среди взрослых. Идите прочь от хмельного стола! У вас есть чем заняться.
Я в который раз посмотрел на, теперь уже, жену. Глаза её смеялись. Не знаю как это возможно, но так и было. Женщина, что ещё скажешь. Она кивала, как бы говоря, что надо соглашаться. Ну и ладно. Марго лучше разбирается в этом спектакле. Соглашаюсь, чего уж там. Предлагаю ей руку и гордо веду в дом, мимо всей этой компании.
Народ опять начал кричать что-то такое похабно-бравурное. Типа советы давать, как и что делать чтобы не скучать. Только нам этого не надо было. Мы степенно шли ни на кого не обращая внимание. Зашли в дом, а там, перед лестницей на второй этаж, нас ждали Лёва и Катерина. Они передали нам большую корзину, с чем-то вкусно пахнущем и отправили наверх. Стоило переступить пару ступеней, как они повязали между перилами, какую-то разноцветную тряпку. Отсекая путь назад или наоборот, не давая пройти, какому-нибудь непрошенному гостю, наверх. Пофиг. Всё! Мы вдвоём.
На втором этаже нас ждала шикарная кровать из двух матрасов положенных друг на друга и накрытым сверху бельём. Три полосатые подушки и одеяло в цветочек. Прямо сексодром в стиле соцреализма какой-то. Но это я знаю такое слово и что оно значит. Что там в голове у Риты, даже представить не могу. Да и зачем? Что нам заняться нечем? Вот и занимались, пока не заснули…
ebooksa