Снимает маску и поднимает голову. Неля прижимает ладони ко рту, глаза её становятся почти круглыми. Гулко сглотнув, она шумно вдыхает и, уронив руки вдоль тела, шипит змеёй:
– Да я ему… – Кидается к дороге и машет: – Такси!
– Стой, – обнимаю её и ощущаю, как подруга дрожит всем телом. – Что хочешь сделать? Обругать? Исцарапать лицо? Есть способ наказать его лучше.
– Какой? – выдыхает она, жадно глядя на меня.
Я дёргаю уголком рта, и в эту минуту во мне горят, оставляя после себя лишь пепел, последние чувства к Богдану.
– Лазарь знает о том, что ездила домой?
– Нет, он сейчас в суде и недоступен. Поэтому Глеб позвонил мне.
– Дождёмся его возвращения.
Заказываем в офис вкусняшек для Дарины, и просим курьера купить кроссовки для меня. Я отмываю грязные ноги в туалете и, обувшись, долго смотрю на себя в зеркало. Кажется, что прошла вечность. Я не видела своих сыновей и младшую дочку, очень соскучилась по ним, но безумно счастлива, что они сейчас далеко. Иначе…
– Больше подобного не повторится, – клянусь себе.
Возвращаюсь в офис и успеваю выпить чашку чая, когда врывается радостный Лазарь. Взмахнув документом, он объявляет:
– Официальный развод состоялся! Эта была битва титанов! Ох, раньше я никогда так не потел в зале суда, адвокат другой стороны просто акула! Но я касатка в этом море. Ха! Готовимся к слушанию о разделе имущества, потом об опеке над детьми… – Осекается и всматривается в моё лицо. – Что случилось?
Дарина молча встаёт и поднимает голову, и на лице Лазарая отражается такая дикая пляска чувств, что я вскакиваю и быстро подхожу к мужчине. Сжимая его руку, смотрю в глаза:
– Я хочу большего. Раздави его. Полностью уничтожь даже мысли о выборах! Чтобы Богдан остался ни с чем. Без денег. Без связей. Без будущего!
– Есть способ, – кивает он. – Ты готова заявить на своего мужа?
Киваю без малейших сомнений.
– Тогда едем в больницу, потом в полицию, – решает он. – А вы подумайте, кто мог видеть насилие над ребёнком. Соседи? Слуги? Друзья или родственники?
– Надо поговорить с Эльвирой Халидовной, – в сомнении говорю я. – Она, конечно, не подарок, но не позволила бы ударить внучку. Может, её любимица Сафира что-то заметила? Может, сама пострадала? Дарина, ты сказала, что твой отец выгнал её из дома, а балбушка ушла следом.
Дочь кивает и тихо отвечает:
– Но он не бил тётю Сафиру. А вот свою новую женщину часто поколачивал, и хотела тебе это рассказать, мам, но папа вырвал телефон.