То ответило картинкой взъерошенной девицы с нехорошим взглядом, которую не то, что целовать, даже пальчиком трогать боязно. Схватив учебник, я взобралась на постель и со всем комфортом настроилась тренировать давно изученное. Просто скажу ниру на следующем занятии, что у меня все легко получается.
Лениво освежив память по учебнику, сформировала на ладони шар, смахивающий на слюдяной теннисный мячик, и легонько сжала его. Но вместо белой нити на постель полился черный маслянистый поток.
17. Черное
Если уместно об этом упоминать, то это не мой первый раз. В смысле, не моя первая магическая практика формирования потока. Поток — первое, что я сделала, когда дорвалась до библиотеки в поместье Тарвиш. Ведь это же магия! Волшебство.
Конечно, практика сильно отличалась от воображения, где я фигачила волшебной палочкой налево и направо, превращая жаб в принцесс и обратно. Выдавить даже каплю магии было подвигом, который дважды стоил мне потери сознания. В первый раз никто не заметил, а вот во второй….
— Ты хотя бы понимаешь, что могла умереть?! — Клавис, который обычно лучезарно улыбался мне так, что я путала его с солнцем, кричал на меня.
Оказалось, я упала прямо в гостиной, где пыталась выдавить дневную порцию магии в стакан с водой.
— Я запрещаю с этой секунду практиковать магию… Таким темпом ты просто умрешь, у тебя мышиный потенциал, нет смысла опустошать его с таким азартом. Когда я вернусь из похода, то займусь тобой сам. Поток должен быть таким.
Клавис гордо сжал кулак, и из него полился ровный широкий свет, похожий размерами на физкультурный канат. Впоследствии я узнала, что для драконов такой поток и в самом деле считался ювелирным, освоить его было верхом магического мастерства. Я же свой первый поток пустила без Клависа, просто потому что он напрочь забыл о своем обещании, а всякий раз, когда мы оставались наедине, говорил о любви.
Вот только мой поток — неровный и слабый, подобно сочащейся струйке из сломанного крана — был белый. Белый, как солнечный луч! Как снег, как молоко! А то, что лилось из моей руки сейчас, напоминало деготь.
Рука у меня дрогнула, и черные кляксы разлетелись по белизне покрывала, одна из капель упала на пол и ту же сползлась, скукожилась, став похожей на черного жука. Сердце подскочило к горлу и там отчаянно колотилось. Черная магия в империи Вальтарта запрещена. Согласно закону, жителя, использующего в пределах империи черную магию, надлежит пытать трижды, а после прилюдно отсечь правую руку, заковать в цепь и сделать донором в распределительной артефакторной гильдии.
Несколько секунд я сидела в тишине, остро переживая ужас. Сейчас сюда сбежится весь боевой факультет, деканы, стража, Рей… Рей. Он увидит черные пятна моей магии. Закон превыше любви. Закон превыше маленькой Клео, отверженной невесты из клана Тарвиш. Возможно, именно ему доверят отсечь мне руку.
Но минута шла за минутой, и никто не заходил. В коридоре стояла ночная могильная тишь. Но ведь темную магию должны были почувствовать?. И тут до меня дошло случившееся. Я упала на подушку и нервно рассмеялась.
Можно почувствовать применение темного артефакта или применение темной магии, или даже применение потока темной магии, но я-то его просто активировала. Сырая ненаправленная сила не имеет полюса применения. Яйцо приобретает форму и функцию, будучи пролитым на разогретое масло, посыпанное сыром и перцем. А просто пролитое яйцо, остается пролитым яйцом.
А ведь я могла бы неосознанно добавить вектор… Холодная дрожь прошлась по позвоночнику. И тогда, минуту спустя, я уже была бы в пыточной. Я зарылась подрагивающими пальцами в теплый бок своего песика, обдумывая, как убрать следы магии. Это же не гуашь, ее невозможно отстирать или вытереть. Выпущенная магия должна найти себе место. Вселиться. Забраться в новый сосуд. Вот только тогда, это уже будет применением, и тогда рука, пытки, распределительная…
Под подушкой что-то заворочалось. Недавний ужас мгновенно вернулся, заставив меня подскочить, как пружину. Но едва я подняла подушку, на меня буквально выпала книга, распахивая тяжелую обложку.
«Разбуди волка».
— Собаку, — поправила я автоматически.
Книга захлопнулась, громко клацнув тяжелым переплетом, и мой песик проснулся. Несколько секунд он словно принюхивался, а после лениво извернувшись лизнул черную кляксу и совершенно по-детски засопел. После, лениво перебирая лапами, перебрался к следующей кляксе, спустя несколько минут покрывало было девственно-белым, как платье невесты.
— Моя лапочка, — растроганно обняла собаку и с облегчением расплакалась. — Ты даже не догадываешься, как много сделал для меня. Так страшно… Мне очень страшно.
ebooksa