Северные Демоны

22
18
20
22
24
26
28
30

Пока лезвие грелось, я разглядывал старейшину.

А ведь он боится — вон, как вспотел.

— Последняя попытка, — сказал я ему, — мы знаем, что ты вместе со своими сыновьями убивал путников. Где все добро, что вы награбили?

Мужик упрямо молчал, глядя на меня из-под насупленных бровей.

Я взял свой нож из костра. Лезвие успело нагреться настолько, что металл покраснел. Славно. Хотя, насколько я помнил, если металл так быстро нагревается — это дерьмовый металл. Ну ничего, после этого похода, после продажи лишних рабов, сделаем себе оружие получше.

Я медленно шел к старейшине и замер в паре шагов от него. Несколько секунд глядел в глаза, пугая, давая осознать, что сейчас подойдет. Но попытка провалилась — он молчал.

— Держите его, — приказал я.

Магнус и Нуки тут же повалили старейшину на землю. Хоть его руки и ноги были связаны, природа силой его не обделила — даже в таком состоянии он пытался вырваться. Мои товарищи еле смогли его зафиксировать.

Я приложил горячее лезвие к его ноге и над деревней, совсем недавно затихшей, вновь раздался вопль.

Лезвие я держал секунд пять, не больше. Затем убрал.

— Ну? — спросил я.

Старейшина тяжело дышал, из прокушенной губы текла кровь, но он молчал.

Я вновь ткнул ножом в ногу, на этот раз уже не прислонив, а именно вогнав в плоть, провернул в ране, пошевелил лезвие.

Новый вопль боли разнесся по округе.

Я вытащил нож.

Старейшина хрипел, словно загнанный зверь, его глаза налились кровью.

— Говори! — приказал я.

Вместо ответа пленник попытался плюнуть мне в лицо.

— Магнус! — сказал я. — Отрежь ему палец…

* * *

Спустя пару часов, на левой руке старейшины не осталось ни одного пальца. Но он так ничего и не сказал. Не сказал он и тогда, когда мы отрезали ему левую руку по локоть, когда Нуки, найдя в одном из домов немалых размеров кувалду, сломал ему ноги, расколошматил все пальцы на правой руке.