Хреново, я как-то не подумал, что он будет настолько плох, ведь самостоятельно даже не выберется из этой норы. И что делать?
Решение нашлось довольно-таки быстро: я позвал Магнуса. Когда тот спустился, мы воспользовались веревкой, найденной здесь среди прочего хлама, обвязали ею пленника (сделав петлю под мышками), и Магнус вылез со вторым концом веревки наружу.
— Тяни! — крикнул я, и первый пленник исчез в лазе, начав свой путь наверх, к свежему воздуху.
Спустя минут десять такой же путь проделал и второй пленник.
А вот затем предстояло поднять отсюда и все ценности.
Я вылез наверх, чтобы хоть немного передохнуть: в землянке, несмотря на имеющуюся «вентиляцию», воздух был тяжелый, влажный. Нет, все-таки насчет того, чтобы жить там длительное время, я погорячился. Наверняка после ночи в этой берлоге будешь чувствовать себя так, что пойдешь на все, лишь бы не спать там снова. Даже тюрьма в замке (или где она в этом мире?) покажется фешенебельным отелем по сравнению с этой землянкой. В тюрьме хоть дышать сможешь свободно и чистым воздухом…
— Ну что там? — поинтересовался у меня Нуки.
— Много чего, — ответил я, пожав плечами, — надо вытаскивать наружу, рыться там, внизу, у меня нет никакого желания.
— Значит, вытащим! — кивнул Нуки. — А много там добра? Сами утащим?
— Нет, — покачал я головой и повернулся к еще одному своему спутнику, прибывшему вместе с нами к тайнику. — Рагнар! Возвращайся в лагерь, возьми троих людей.
— Хорошо! — парень тут же бросился бежать назад.
Орол проводил его взглядом и тут же обратился ко мне:
— Так что, я свое слово сдержал — показал тайник. Теперь вы меня отпустите?
— Я ведь тебе говорил, — ответил я, — ты будешь свободен, когда мы сами уйдем из деревни.
— И когда это случится?
— Скоро, — неопределенно ответил я.
— А действительно, чего нам сидеть в деревне? — приблизившись ко мне, спросил Нуки, — мы ведь уже все ценное в ней собрали. Пора домой…
— Есть у меня одна идея, — так же тихо ответил я.
— Какая?
— Пока не хочу об этом говорить, может, ничего не получится, — покачал я головой, — так зачем воздух пустыми словами зря сотрясать?