Пока ждали нового тэна, все дружно думали, что делать с Бьергом.
«Кровавый орел» был сразу отметен — умельцы для проведения этого ритуала (банальным словом «пытка» этот процесс назвать язык не поворачивался) вроде как и были, однако старики-агдирцы чуть ли не костьми готовы были лечь, но не позволяли проделать подобное с Бьергом.
И их упрямство заключалось вовсе даже не в жалости к бывшему ярлу. Оказалось, причина была в ином: «Кровавый орел» был не только и не столько пыткой, сколько религиозным ритуалом. Причем провести его следовало лично мне, казнив своего врага, тем самым показав, насколько сильный, умный и коварный противник у меня был. Вот только ни сильным, ни умным я Бьерга не считал. С некоторой натяжкой можно было бы назвать коварным. Но все же скорее жадным и алчным, завистливым, чем коварным. К тому же устраивать такое кровавое представление я не хотел и сам — боялся, что не выдержу и опозорюсь на весь Агдир, вывалив содержимое своего желудка. А оно мне надо? Перепоручить же сие действо кому-то из своих подчиненных было нельзя.
Короче, споры вокруг того, как казнить Бьерга, были долгими и даже кровопролитными (несколько непримиримых сторонников того или иного спора сцепились в рукопашную, когда аргументы иссякли). Жирную точку в этом вопросе поставил я, предложив, памятуя о комментариях зрителей, просто посадить Бьерга на кол.
Что и было проделано.
Кол был подготовлен быстро, заточен на совесть, и когда уже было собрались «вводить» его в оппонента, внезапно вперед вышел Магнус и со злорадной улыбкой сбил острие, сделав его тупым.
— Иначе быстро подохнет, — пояснил он недоумевающим зрителям.
Вопящего Бьерга поставили, словно достопримечательность, прямо в центре городской площади.
Я несколько отвлекся на другие дела и, когда снова появился там, заметил, что Бьерг уже весь закидан грязью. Похоже, дети постарались. А может и взрослые, кто знает.
Словно бы в подтверждение моих догадок, мимо проходящая старуха подобрала замерзший кусок грязи и, размахнувшись, запустила его в Бьерга.
Откуда только силы взялись у старой?
Впрочем, вполне себе точный бросок не удовлетворил старуху. Она подошла к столпу и попыталась доплюнуть до человека, находящегося на самом его верху.
Вот это у нее уже не получилось.
— Проклятый отцеубийца! — проворчала старуха и побрела прочь.
О, да! Об этой истории я слышал, и немало. Якобы на острове появился колдун, который и «совратил», «заразил ересью», «перетащил на темную сторону», ну и так далее, вполне себе нормального юношу. Вследствие воздействия черной магии, Бьерг сначала убил своего отца, а затем начал устраивать всякие непотребства.
Причем, судя по рассказам агдирцев, вел себя совершенно неадекватно. То он, видите ли, собирается с нами мир заключать, то вдруг внезапно заявляется, чтобы золото забрать. То он появляется на Йорме, предлагая заключить союз против Рорха, то вдруг приходит со всеми своими кораблями и попросту захватывает остров.
И примеров подобного масса. Словно бы в Бьерге сидело два человека, словно бы у него было раздвоение личности. Но ведь так, по сути, и было — иногда в Бьерга «вселялся» Гуков. Один вопрос — почему у остальных персонаж ведет себя так, как того бы хотел игрок, а персонаж Гукова наоборот?
У меня были сомнения и догадки на этот счет. К примеру, что Бьерг вовсе и не был персонажем Гукова, что на Бьерга Гуков влиял через какого-то другого персонажа. К примеру, того же старика-советника, который внезапно исчез с острова, стоило нам только появиться.
Но все же почему Гуков так трясся над Бьергом? Ну, взял бы и сделал ярлом другого персонажа. Зачем ему этот неадекват?
Попытался я узнать это у самого Бьерга, но тот говорить со мной не собирался. Он уже молча «сидел» на своем месте, его стенания не беспокоили жителей ближайших домов, на его лице словно бы застыла маска боли и страданий.