Дорогой враг

Она широко улыбается.

— Знаешь, в другой жизни у нас, наверное, был бы очень страстный секс.

— Наверное, — соглашаюсь я. Но лгу. Инстинктивно понимаю, что в какой бы жизни я ни жил, я бы все равно отыскал Делайлу.

Внезапно я перестаю дышать. Мне нужно убраться отсюда.

Слишком много времени уходит на то, чтобы завершить свидание и вернуться домой. И как только я оказываюсь на пороге дома, то понимаю, что в нем тихо и темно, горит только уличный свет. Я бесшумно поднимаюсь наверх, боясь разбудить Делайлу, но останавливаюсь, когда вижу, что ее дверь открыта, а комната пуста.

Она ушла?

Я этого не ожидал. Из меня вырывается невеселый смех. Отчего-то я был чертовски уверен, что она будет ждать меня здесь. Как высокомерно.

Не утруждаясь включить свет, спускаюсь вниз за стаканом воды. Делайла экспериментирует с различными вкусами воды в надежде, что каким-то образом она покажется мне более вкусной и менее жесткой, чем обычная, которую мне приходится пить.

Ее уловка сработала. На самом деле я каждый раз жду новую порцию. Сегодня это огурец, мята и клубника. Налив стакан, усаживаю свой зад на стул в большой комнате. В темноте отправляю сообщение Норту.

Ты знаешь, где она?

Я не утруждаю себя объяснять Норту, кого подразумеваю под словом «она». Он и так знает, поскольку отвечает достаточно быстро.

Нет. Проверь запись с камер.

Камеры установлены в доме у входной двери, вдоль подъездной дорожки и вокруг главных ворот. Несмотря на то что только у Норта есть доступ к записям, я отказался размещать их в других местах. Внезапно осознаю, что Делайла где-то там, снаружи, как и одна из женщин, которая преследовала меня.

Если Делайла пострадает от рук одержимой мной фанатки или та пристанет к ней, то я не знаю, что сделаю. Воздух в моих легких иссякает. У меня дрожат пальцы, когда я печатаю.

Она должна была оставаться дома. Ее должны были охранять.

Матиас наблюдает за Фредерикс. Она и близко не подойдет к Делайле.

Слабое утешение, особенно когда дом пуст и я понятия не имею, куда ушла Делайла. Меня не волнует, что это шпионаж: я открываю записи с камер. И вот она, одетая в облегающее платье с запа́хом и красные туфли на каблуках. От ее наряда у меня текут слюнки. Она ушла вскоре после меня, а сейчас час ночи. Ох, до чего я докатился. Я сказал ей, что собираюсь гулять всю ночь, ясно давая понять, что с кем-то встречаюсь, а она должна была остаться и ревновать? Нет. Она тоже ушла. Этого следовало ожидать. Только теперь я дома один и чувствую себя дураком. По многим причинам.

Я не могу описать эмоции, бушующие внутри, но мне они не нравятся. Отложив телефон, закрываю глаза и размеренно дышу. Хочется думать, что она в безопасности. Нельзя позволить иным мыслям затуманивать голову.

Ни разу в жизни я не сожалел о своей юности, как сейчас. Я издевался над Делайлой из страха и глупости. Моему поведению нет оправдания, и я понятия не имею, как исправить содеянное. Но я должен сделать это, поскольку моя потребность в ней растет с немыслимой силой, становясь все сильней. Она мне небезразлична. Далеко не безразлична.

Все может превратиться в пепел, если между нами что-то пойдет не так и я окончательно потеряю ее. Но сидя здесь в темноте в ожидании, когда она вернется домой, просто чтобы узнать, что она в безопасности, просто чтобы услышать ее голос и увидеть ее лицо, я ясно понимаю, что не могу больше продолжать притворяться, что мне все равно.