– Ну это уже восхитительно! – заверила собеседницу. – Я вот совершенно не обладаю магией, а, признаться, когда-то в детстве мне этого очень хотелось.
– Может быть, попробуешь поколдовать, как я? – вдруг предложила Лориавель. – Всегда хотела учителем быть. Знаешь, ведь может статься, что у тебя шаррвальские корни.
Я шумно сглотнула, стараясь не показывать, насколько меня беспокоили её слова. Ведь она говорила ровно то же самое, о чём и я думала все последние дни.
Не успела я ответить, как Лори продолжила:
– Да, может показаться, что это странно. Однако много наших детей спрятано наверху. – Она ткнула в потолок пещеры. – А ты… похожа на нас.
Я на секунду замерла, а затем, резко выдохнув, спросила:
– А если окажется, что ты права, можно ли будет найти моих настоящих родителей среди вашего народа?
Лориавель сдвинула брови и на секунду замолчала.
– Попытаться можно. Но это будет трудно. Придётся ведь отсчитать твой точный возраст и поднять книги двадцатилетней давности, выискивая там людей, которые переживали трудный период в жизни и отдали своих детей. Возможно, придётся поднять некрологи. Имён и точных мест, куда уносили младенцев, у нас не записано. Да и записи сами вполне могли отсыреть и сгнить. Но я обещаю тебе, что сделаю всё, что в моих силах. Сахашенаас, мы найдем их, – пообещала она.
С этими словами она коснулась моей ладони, уверенно вглядываясь в глаза. Такой теплый и дружеский жест, что мне стало не по себе.
Но едва я начала чувствовать себя неловко, как она перевернула мою кисть и закинула туда три камушка.
– А ну-ка, давай, тебе нужно сделать совсем немного! Закрой глаза и произнеси:
«Felissa ihveta neht,
Losc rashes vert fjessen bjeht»
И несмотря на то что её губы произносили слова на неизвестном мне языке, я всё равно слышала в голове совсем иное. Это было уже похоже на сумасшествие.
– Это паучий язык? – уточнила я нервно.
Лориавель кивнула.
– Но ты не произносила ничего подобного.
– С первого раза сложно начать говорить на паучьем, – пояснила она, вдруг протянув руку в сторону и положив на мох. В ту же секунду по ее ладони взобрался маленький паучок и уселся там, довольно потирая лапки. – У них иная речь. Нет у них человеческих связок, и слова, которые ты произносишь, являются лишь человеческой интерпретацией языка этих существ прекрасных. Без подготовки не сможешь ты заговорить с ними, ведь не приспособлена ты к их речи.
Я кивнула, не став спорить. И повторила все, что просила Лориавель: закрыла глаза и с некоторым трудом, но произнесла: