– Через час мы проведем благодарственную службу, – сказал принц Ингильмундру. – Надеюсь, вы поприсутствуете и послушаете те слова, что скажет в своей проповеди отец Свитред. В этих словах заключена жизнь вечная!
– Лорд принц, мы будем слушать очень внимательно, – охотно пообещал Ингильмундр.
Меня так и подмывало рассмеяться. Он говорил все, что Этельстану хотелось услышать. Было совершенно очевидно, что Этельстану нравится молодой норманн, как и то, что он упорно не замечает хитрости под маской этого красивого лица. Принц видел в нем покорность, а ее христиане, как ни странно, почитают за добродетель.
Смиренный Ингильмундр разыскал меня после бесконечной проповеди Свитреда, на которую я не пошел. Я был на пристани Брунанбурга, смотрел лениво в корабельное чрево и мечтал оказаться в море, с парусом, полным ветра, и мечом на боку. Услышав стук шагов по доскам, я обернулся и увидел норманна. Он был один. Ингильмундр встал рядом и некоторое время ничего не говорил. Ростом он был с меня. Оба мы смотрели на пришвартованный корабль, и наконец Ингильмундр нарушил молчание.
– Корабли у саксов слишком тяжелые, – сказал он.
– Слишком тяжелые и медленные.
– У моего отца был как-то фризский корабль, – продолжил норманн. – Вот это был красавец.
– Так убеди своего приятеля Этельстана дать тебе корабли, – посоветовал я. – Чтобы ты мог уплыть домой.
Вопреки моему резкому тону, он улыбнулся:
– Корабли-то у меня есть, а вот где дом? Я считал своим домом Ирландию.
– Ну, вот туда и возвращайся.
Он пристально посмотрел на меня, как бы оценивая, насколько глубока моя враждебность.
– Думаешь, я не хочу вернуться? – спросил он. – Я бы хоть завтра, но Ирландия проклята. Ее не люди населяют, а настоящие демоны.
– Они убили твоего отца?
Ингильмундр кивнул:
– Им удалось разбить нашу «стену щитов».
– Но ты сумел вывести воинов из битвы?
– Сто шестьдесят три человека и их семьи. Девять кораблей.
В его голосе звучала гордость, и вполне законная. Отвод побежденных войск – одна из самых трудных задач в военном деле. Но Ингильмундр, если не врет, конечно, сумел проложить себе путь к побережью. Мне не составляло труда вообразить ужас того дня: рассыпавшаяся «стена щитов», вопли обезумевших воинов, истребляющих врага, всадники с острыми копьями, преследующие по пятам.
– Ты проявил себя молодцом, – похвалил я и перевел взгляд на два его амулета. – Так какому из богов ты молишься?