– Мы правда ничего не закрывали!
– Да? А кто его держит тогда?
Стараясь сохранять серьезность, я мысленно аплодировала подруге: шутка с закрытым люком даже мне не пришла в голову.
– Молодец! – шепнула я, а вслух сказала: – Крислав недоволен, что мы его не отпустили. Надо закончить ритуал.
– Не будем мы ничего заканчивать, – пропыхтел Борька, безуспешно пытаясь открыть люк.
Он тянул его вверх и шумно дышал.
– Ну, значит, будем сидеть здесь, пока не умрем от голода.
– Да вот еще! Сейчас я отцу позвоню, – Ромка быстро набрал номер на телефоне и долго смотрел на дисплей: – Связи почему-то нет. Сигнал не проходит. Борь, позвони со своего.
Борька оставил люк и вытащил телефон. Но связи не было и у него. Девчонки, конечно, тоже начали пытаться звонить. Я радовалась: понятно, что это какой-то сбой сети, но как же все на руку.
– Да говорю же, ритуал нужно закончить, – показала я рукой на доску. – Не хотите, не надо. Ждите, пока нас кто-то найдет, а может, и нет.
– Да, давайте закончим, – заканючила Анжела. – Мне от родителей попадет. Мне нельзя в такие места ходить, иначе все лето из дома не выпустят.
Остальные промолчали, но послушно вернулись на места. Даже Медведевы. Зажгли свечи, планшетку подняли, водрузили на рисунок глаза.
Не успела я начать ритуал отпускания духа, как планшетка двинулась и показала цифры один и три.
– И что?
– Это ответ на последний вопрос, – голос у Марьяны дрожал. – Про смерть.
– Тринадцать? – Ромка хмыкнул. – И как это толковать?
– Это значит, что вы помрете в тринадцать, – зловеще прошептала я.
– Сама ты помрешь, Метла! – огрызнулся Борька и кинул на брата быстрый взгляд.
– Давайте уже закончим, а? – подала голос молчавшая до сих пор Кристина. – Мне страшно.
– И мне.