Кристина шагнула назад и плюхнулась на место. Я обернулась. Глобус стояла у доски и нервно теребила поясок у платья.
– Дети! – воззвала она. – Вас ни на минуту нельзя оставить одних. Метелкина, тебя к директору вызывают.
– За что? – Моему изумлению не было предела.
– Не спорь, а иди, – отрезала Глобус и села.
Стул под ней жалобно скрипнул. Так же жалобно скрипнуло у меня внутри. То ли сердце, то ли какой другой орган, который чуял, что это все неспроста.
До кабинета директора идти не больше минуты, я умудрилась растянуть путь до пяти.
Неужели учителя тоже считают меня ведьмой? Других нарушений за мной не водилось. Вроде. Конечно, я ошиблась. В последнее время я только и делаю, что ошибаюсь.
Кроме директора, в кабинете находился наш социальный педагог и какая-то тетка с красным лицом. То ли она недавно плакала, то ли орала. А может, все вместе.
– Вызывали, Ирина Георгиевна?
Директриса кивнула и махнула мне рукой, мол, проходи. На лице у нее застыла мировая скорбь.
Я послушно встала посреди кабинета. Больших грехов за собой не чувствовала и была спокойна.
– Полина, – елейным голосом начала социологичка. Вообще-то, она нормальная. С ней даже можно пошутить. Было. Не в этот раз. – Полина. Скажи, пожалуйста, это правда, что ты избила мальчика? Вот Коралия Петровна утверждает…
– Чего?! – Удивление мое было искренним.
Социологичка хлопнула ресницами. Они у нее знатные. Нарощенные, наверное.
– Ну не притворяйся, Метелкина, – подала голос Ирина Георгиевна. – Тебя опознали. Факт избиения налицо, так сказать.
– Да-да, – булькнула горлом краснолицая тетка, – и справка из травмы есть. Я сама все видела. Как она в моего Эдичку камнем…
Тут я сразу признала в женщине вчерашнюю тетку в косынке.
– Все было не так!
– Хватит отпираться! – Ирина Георгиевна встала и теперь возвышалась над столом: – Ударила Эдика Панчевского?
Панчевский? Я сморщила нос. Понятно. То-то Кристина кричала про брата какую-то ерунду. А это, стало быть, их мамаша. Коралия, как ее… Петровна, подумать только!