Снова налево, теперь на улице, параллельной Бродвею, направо. Я не узнал самого важного. Я в крови и привлекаю внимание. Мне больно.
Здесь недалеко.
Ничто теперь меня не остановит.
Глава 14
Я иду минут десять, может, пятнадцать. Встречу таких же, как я, не призраков, тех, кто захочет поговорить. Задам один вопрос. Очень простой.
Но я никого не вижу и, кажется, никогда не получу ответа. Придется просто поверить. Выстрел исправит все. У меня одно на уме, но о чем еще волноваться? О реформах в Южной Америке? Об урожае бананов в Квинсленде[54]? Раз уж я в Чайнатауне, о том, сколько юаней стоит чайник улуна?
Пистолет оттягивает карман. Горячий, не просто теплый, словно чувствует, что его время пришло.
Призраки все не так поняли. Они позволяют реальности меняться, не вмешиваются и называют это защитой. На самом деле, нужно проявить активность, вернуть ее — себе, на круги своя. Путь Призрака ошибочен, на нем не бросают вызов реальности.
А я это сделаю.
Быстро возвращаюсь на Бродвей, парой кварталов выше призрака. Я плохо знаю эти места, чтобы идти к дому Финли другой дорогой.
Мне легче думать, что Карен не вышла замуж за другого. С момента нашей «невстречи» прошло пять лет, а она все еще живет с мамой. Мне стыдно за себя, но это успокаивает.
Теперь я иду медленней, не хочу привлекать лишнего внимания, особенно со стороны призраков. Впрочем, наступает день. Хорошие призраки или тени не посмеют выйти на свет, неважно, насколько они молоды. Они растают, поблекнут. Я бы тоже это чувствовал, если б остался серым.
Но я иду другим путем. Я сильнее их.
Когда я жил в Штатах, не было ничего необычного в том, если кто-нибудь к тебе подходил и просил денег, особенно в городе. Немного мелочи, на проезд. Однажды на зимних каникулах в колледже я жил у друга в Олбани. Как и большинство своих соучеников, был на мели. Совершенно. В то утро я шел в центр без цента в кармане. Бумажник ломился от визиток, рисунков и заметок. Я всегда хранил записи в бумажнике. А зелени не было — ни следа.
Парень, что шел со мной в одну сторону, спросил:
— Не подкинешь четвертак?
Я сказал:
— Извини.
— Десятку?
Я покачал головой.