Изумрудная скрижаль

Вероника удалилась немедленно. Общество несостоявшегося насильника пугало ее.

Максимов ожидал, что черный человек отчитает своего лакея, а то и врежет ему хорошенько по уху, но ничего подобного не случилось. Черный похлопал горбуна по плечу, прошептал ему несколько слов, которые Максимов не разобрал, и тот преспокойно затопал вниз.

Внутри у Максимова все вскипело от гнева.

– И вы не собираетесь его наказать? – процедил он.

– Ни в коем случае, – последовал хладнокровный ответ. – Ионуц – преданный слуга, и я слишком дорожу им, чтобы оскорблять без повода.

– Без повода?!

– Я уверен, что у него не было дурных намерений. Позаигрывал немного с вашей служанкой – что тут такого?

– Вот что, милостивый государь, – прошипел Максимов, будучи не в силах сносить этот издевательски-равнодушный тон, – если вы не желаете, чтобы ответил ваш слуга, ответите сами!

– Вы серьезно? – спросил бледнолицый, ничуть не испугавшись. – Тогда пожалуйте за мной.

Он смело повернулся спиной к револьверу и, сойдя с лестницы, приблизился к столу, на котором уже стояли тарелки с наваристой чорбой и фаршированными баклажанами и откупоренная бутылка фетяски.

Максимову ничего не оставалось, как последовать за ним. Револьвер он убрал, решив для начала по-джентльменски выслушать своего противника.

В трапезной не было больше никого: горбатый исчез, а трактирщик, который должен был услышать шум потасовки, счел, очевидно, за благо ни во что не вмешиваться.

– Итак, вы твердо намерены расквитаться со мной за проступок моего слуги? – спросил черный, садясь за стол. – И вы уверены, что вам удастся это сделать?

– Полагаю, у меня есть некоторый опыт, – ледяным голосом ответствовал Максимов и сел напротив.

– Быть может, прежде мы устроим небольшое испытание? Оценим, так сказать, возможности друг друга.

Неспешно ведя беседу, словно она касалась отвлеченных и незначительных тем, незнакомец буравил русского своими узкими зрачками. Нижняя часть его лица все так же оставалась прикрытой шарфом. Максимова это откровенно бесило.

– Послушайте… Как ваше имя? Прежде чем вас убить, я должен это узнать. И откройте наконец лицо!

– Лица я не открою, – выдохнул черный человек сквозь вязаную ткань шарфа, – а имя мое… – Тут он сделал паузу. – Можете называть меня графом Ингерасом. И заметьте, что ваше шля меня нисколько не интересует.

Максимов был уязвлен новой уничижительной отповедью и тем не менее счел нужным представиться, дабы соблюсти правила этикета. Ингерас, или кто бы он там ни был, извлек из кармана своего плаща маленькую плоскую коробочку полированного дерева, поставил ее на стол и откинул крышку. На дне коробочки, в бархатных желобках, лежали двенадцать золотых игл.

– Набор для иглоукалывания? – удивился Максимов. – Вы, стало быть, врач?