Легавый

Но с этим я, похоже, не справился, потому как утром очнулся в своей комнате, лежа на кровати полностью одетым и даже не разутым.

Голова после вчерашнего, в отличие от бедного избитого и измятого тела, ни капельки не болела. Даже припухшая физиономия не сильно беспокоила. Зато во рту будто эскадрон переночевал. Ну и мочевой пузырь поддавливало так, что разлёживаться долго, плавно приходя в себя, желания не возникало. Сквозанул в уборную, по пути скидывая грязную одежду и, в принципе, переживая лишь о том, что вроде как не собирался больше спать там, где застрелил Люсилию.

Кто-то вчера, я заметил, успел уже прибраться в комнате и даже заменить стекло в разбитом Клариусом окне, скрыв все следы схватки. Но из памяти такие события за день не вытравишь, и ощущение брезгливого отвращения не выветришь.

Добравшись до умывальника, глянул в зеркало. Мама дорогая, на кого же я похож?! Синяки, ссадины, теперь ещё и щетиной зарос. Вот бомжара. Скоро меня, не то что ко двору, в управление не пустят. Нужно хотя бы подбородок бритвой поскоблить, а на щеках пусть бакенбарды отрастают по местной моде. Ну и с усами поэкспериментировать можно. А то с начисто выбритыми физиономиями тут только орки да гоблины рассекают. Хотя возможно, у гоблинов просто на рожах волосы не растут. У них и на головах-то с этим не очень, чтобы очень.

Моё пробуждение и поход в санузел не остались незамеченными для прислуги, и вскоре, громко постучав, в комнату ко мне заявился старик Флипке.

Надо же, а я то уж думал, что он либо сбежал, если был заодно с рыжей эльфийкой и её братцем, либо эти двое пришили старика в случае, если тот вдруг был против.

— Моё почтение, господин дознатчик, — привычно проскрипел старый эльф без всякого, разумеется, почтения, еле заметно склонив голову. Спина же его так и осталась неестественно прямой, словно дед палку проглотил. — Принести вам завтрак в спальню или всё же соизволите спуститься в столовую?

— А что мой приятель орк, уже встал? — я только вышел из-под душа и спешно заворачивал себя в полотенце, одновременно обретая понимание того, что задрых вчера без задних ног с незапертой дверью. А в моём случае это являлось непростительной беспечностью, особенно учитывая, что пистолет с собой в уборную я опять забыл прихватить. Мало ли кому ещё взбредёт в голову сжить меня со свету. Да вот тому же Флипке, например.

— Ваш друг уже проснулся и ожидает завтрак внизу, — чопорно возвестил старик.

— Тогда я тоже вниз спущусь. Как, кстати, твоё здоровье? Люсилия сказала, что ты приболел.

— Наглая ложь, сударь, — гордо вскинул голову эльф. — Здоровье моё в полном порядке, даже несмотря на часы, проведённые в чулане запертым и в связанном виде.

— Вот даже как?!

— Да, господин. Мерзкие убийцы обманом втёрлись в доверие и воспользовались ситуацией, пленив меня. Зная мою преданность дому, они не лишили меня жизни лишь из уважения к старости. Что свидетельствует о неокончательной потере чести этими фанатичными безумцами.

— Что ж, в любом случае, их это не спасло, — нахмурился я, памятуя о результатах нашей схватки, — оба мертвы.

— Они не понимали, с кем связываются, — хмуро изрёк старик и, развернувшись вышел из комнаты, а я остался гадать, что же он имел в виду. Это он про нас с орком, упокоивших ушастую парочку убийц, или про их таинственных нанимателей?

Надо будет потом насесть на старика и порасспрашивать хорошенько. Он ведь не один день с Люсилией в доме Снежиных проработал. И с Клариусом мог пересекаться. И, соответственно, с его дружком, любителем пострелять. С другой стороны, с этим Яном Флипке такая же ситуация образовалась, как и с большинством окружающих меня людей и не людей. Непонятно, можно ли доверять его словам. Сегодня он мне втирает, что его подло обманули, а завтра запросто может запустить в дом новых убийц.

Нет, однозначно в этом мире нельзя верить никому. Даже тому же Митиано, который и не Митиано вовсе. Ну работает он на какой-то там комитет внешнего контроля, ну охраняет меня до поры до времени. Кто знает, что там у этих комитетчиков на уме. Сначала запретили использовать мои знания для прогрессорства, а там, глядишь, и меня самого «запретят».

Ну вот и чего я сам себя с утра накручивать удумал? Уж лучше, как говорится, переживать неприятности по мере их поступления. А то так и до депрессухи недалеко.

В платяном шкафу я обнаружил свою почищенную и отутюженную одежду. Даже и подумать не мог, что после давешних приключений её можно будет привести в надлежащий вид.

Один из сюртуков, тот, что был основательно попорчен дротиками, всё же отсутствовал. Видимо, пришлось-таки выкинуть. А вот второй выглядел вполне респектабельно.