Андрей. Искупление

– Ты чего? – раздался голос Вадима. – Это я.

– Понял уже, – гневно ответил Андрей. – Мог просто разбудить меня, а не пытаться забрать сына.

– Я и не собирался, – начал оправдывался Вадим. – Просто дотронулся до твоей руки.

– Да? – удивился Андрей, по-прежнему пытаясь успокоить ребенка. – Значит, показалось. Как дела? Почему ты так рано?

– Немного решил ускорить события. В Башне устроили траур, Константин и Леонид хорошо отыграли свои роли на общем собрании. Им все поверили, жалели о потери маленького члена общества, но после обеда уже обо всем забыли. Вечером же я наведался к министру и Лёне. Завтра они ничего не будут помнить. Леонид сразу понял, зачем я пришел. Расстроился, уговаривал не делать, что-то сказал о твоем долге. Но я не поддался.

– А как ушел? Думаешь, тебя искать не будут? – поинтересовался Андрей, не отрывая взгляда от ребенка.

– Будут, конечно. Но я сейчас ушел на выходной. То есть искать меня начнут не раньше, чем через две ночи. К этому времени мы будем уже далеко. Да, и вряд ли за мной отправят людей, если даже за вами не стали?

– Хорошо, – кивнул Андрей, – Значит, завтра утром в путь. Лишь бы с Герой не разминуться. Хотя мы условились идти по одной тропе.

– Значит, с рассветом в новую жизнь?

– Да. Домой! – с чувством произнес Андрей. – К Еве.

– К Еве, – повторил Вадим шепотом. – Андрей расслышал его слова, но не стал ничего говорить в ответ. Сначала он вернётся к жене вместе с сыном, а потом будет серьезный разговор с Вадимом. Но не раньше.

– Иди в хижину, отдыхай. Я покормлю сына и тоже приду. Завтра тяжёлый длинный день.

– Хорошо, – ответил Вадим и ушел. Андрей же с ребенком на руках подошёл ближе к костру и присел возле него. – Тут теплее, неправда ли? Сейчас покормим тебя и вновь спать. А завтра мы пойдем к твоей маме, самой настоящей маме. Ты – первый ребенок, родившийся в Крепости, но который вырастет с родными мамой и папой.

Малыш уснул лишь спустя час, и Андрей решил тоже поспать. Днём он подстраивался под режим малыша, который, то плакал, то просто смотрел на отца, то тихо засыпал. В эти короткие моменты тишины Андрей закрывал глаза и дремал, но как только ребенок просыпался, он тут же вскакивал на ноги и принимался переодевать его или кормить, или просто разговаривать с ним.

За этот день Андрей сильно устал, а глаза слипались при каждом моргании, но появившееся новое чувство не давало ему теперь думать о себе, он отец и на нем теперь ответственность за этого малыша.

Утром они довольно долго собирались, ребенок капризничал и не позволял оставлять его ни на секунду.

– Почему он все время плачет? Может, у него что-то болит? – спросил Вадим, когда малыш на короткое время затих.

– Я не знаю. Жара нет, но может что-то еще. В деревне узнаем точно. Там есть матери вырастившие детей, они подскажут, что не так. А сейчас давай быстрее, нам уже давно пора уходить.

И они, молча, не сговариваясь, посмотрели на стену, окружающую Крепость. Каждый из них прощался с городом. Вадим улыбался, предвкушая новую интересную жизнь. Андрея же неожиданно охватила неимоверная грусть. Он вспомнил товарищей, учителей, школу. В памяти поочередно всплывали день посвящения, знакомство с Евой, изгнание его и Геры за стену, свадьба. Столько событий произошло с той стороны этих стен, хороших и плохих, но все привели Андрея к этому моменту. Ещё минута, короткий громкий вдох-выдох и… сделан первый шаг к новому дому, к новой жизни, к неведомому счастью.

Вскоре они вышли на тропу, по которой, возможно, навстречу мчится Гера. Он то не знает, что сын сладко спит на руках отца, приятно покачиваясь при каждом шаге Андрея.