— Живой? — Боец с нашивками сержанта встряхнул офицера. — Капитан, ты выпал из мониторинга, ранен?
Насыпь перестала существовать. Танк разнёс завал в клочья и теперь дорога была открыта. Сама махина — всё ещё была здесь, Кардинал видел её угрожающие очертания в каких-то двух десятках метров.
Сфокусировав взгляд на лице сержанта, поставившего его на ноги, он прохрипел:
— Доклад.
Интерфейс сбоил и не работал, связь через биотический блок, имплантированный в мозг, была невозможна. Сержант всё прекрасно понял, придержал за руку помогая выбраться и сказал:
— Ребята из третьего отделения выстрелом из РРБЗ[2] выбили ему ходовую. А мои накрыли по вспышкам башенный пулемёт.
«Сколько же я был без сознания?»
Капитан уже и сам видел капли расплавленного металла, что стекли по чешуйчатой броне башни. В орудии краснела раскалёнными краями аккуратная дыра.
— С орудием кто разобрался?
Сержант, чьё лицо Кардинал не видел за маской и очками, ответил:
— Все товарищ капитан. Оба гранатомётчика отработали вторыми выстрелами. Один ушёл выше, второй слава богу попал.
Только сейчас, офицер, отходящий от боя и потери сознания, вдруг понял, что докладывать ему должны другие офицеры:
— Где твой лейтенант?
Сержант покачал головой, как бы говоря — нет.
— А тот, что шёл с третьим отделением?
— Стоял слишком близко к Москиту товарищ капитан. Записан в потери, но от него совсем ничего не осталось. Второй был на насыпи, там лежит — сержант махнул рукой в сторону — двухсотый[3].
В этот момент у Кардинала заработал биоблок. Биотический имплант наконец перезагрузился и моментально развернул интерфейс.
От двух отделений осталось только одно. По неопытности люди стреляли и терялись, а секундное промедление — было смерти подобно. Установленный на танк пулемёт не оставлял шансов. С лёгкостью вскрывал несерьёзные укрытия вроде обломков бетона и стоящих тут и там машин. Отрывал конечности, вспарывал грудные клетки и превращал головы в розовые брызги на камнях.