Он помолчал, покрыл черной профессорской шапочкой свою жидковолосую голову и сел.
— Надеюсь, жалоб нет, — добавил он холодно.
— О, нет, совсем нет, — торопливо заверил его Хаусман. — Этим вторым делом мы были полностью удовлетворены. Единственная причина того, что мы не появлялись у вас до сих пор, состоит в том, что мы не могли себе этого позволить. Но теперь нам нужен Мак-Даффи, шеф полиции…
— Да, я его знаю, — прервал собеседник.
— Он зверь, изверг, — торопливо заговорил Хаусман, закипая от негодования. — Он без конца издевается над нашим делом, обезглавливает нашу группу, лишает ее избранных бойцов. Несмотря на сделанные ему предупреждения, он выслал Тони, Сисерола и Глука. Несколько раз он учинял разгром наших собраний. Его офицеры зверски избивают и истязают наших. Это ему мы обязаны тем, что четверо наших несчастных братьев и сестер томятся в тюремных застенках.
Пока он перечислял обиды, Драгомилов серьезно кивал головой, словно ведя учет.
— Вот, например, старик Санжер, чистейшая, благороднейшая душа из всех, которые когда-либо дышали грязными испарениями этой цивилизации, семидесятидвухлетний старец, патриарх с разрушенным здоровьем, он обречен на десять лет постепенного умирания в тюрьме Синг-Синг в этой стране свободы. А за что? — воскликнул он взволнованно. Затем его голос обмяк, потерял уверенность, силу, и он глухо сам ответил на свой вопрос: — Ни за что. Этой своре государственных ищеек нужно снова преподать красный урок. Не можем мы им больше позволять так обращаться с нами и оставаться безнаказанными. Офицеры Мак-Даффи лжесвидетельствовали, изображая очевидцев. Вам это известно. Он жил слишком долго. Теперь время настало. Он был бы давным-давно мертв, если бы нам удалось раньше добыть денег. Когда мы наконец поняли, что убийство обойдется дешевле, чем затраты на адвокатов, мы оставили наших несчастных товарищей в застенке без защиты, поэтому нам удалось быстрее собрать нужную сумму.
— Вам известно наше правило: не оформлять приказа, пока мы не убеждены, что это социально оправдано, — заметил спокойно Драгомилов.
— Разумеется, — недовольно попытался прервать Хаусман.
— Но в данном случае, — спокойно продолжал Драгомилов, — почти нет сомнений, что ваши мотивы справедливы. Смерть Мак-Даффи представляется мне социально целесообразной и правильной. Мне известен как он сам, так и его деяния. Могу заверить вас, что расследование с несомненностью подтвердит такое наше заключение. А теперь о деньгах.
— А если вы не признаете смерть Мак-Даффи социально оправданной?
— Деньги будут вам возвращены за вычетом десяти процентов, которые пойдут на покрытие расходов расследования. Таковы наши правила.
Хаусман вынул из кармана пухлый бумажник, но потом заколебался.
— Обязательно платить все?
— Вам, конечно, известны наши сроки? — в голосе Драгомилова прозвучал упрек.
— Но я думал, я полагал… вы сами знаете, мы, анархисты, — бедные люди.
— Именно поэтому я назначаю такую низкую цену. Десять тысяч долларов — не так уж много за убийство шефа полиции крупного города. Поверьте мне, это едва покроет расходы. С частных лиц мы берем значительно дороже, просто потому, что они частные лица. Будь вы миллионерами, а не бедной группой борцов, я бы запросил с вас за Мак-Даффи самое малое пятьдесят тысяч. Кроме того, сейчас я нездоров, и сам не смогу принять серьезного участия в деле.
— Бог мой! Сколько же вы запросите за короля? — воскликнул собеседник.
— По-разному. Король, ну, скажем, Англии, будет стоить полмиллиона. Небольшой второ- или третьеразрядный король обойдется в семьдесят пять — сто тысяч долларов.
— Понятия не имел, что они стоят так дорого, — проворчал Хаусман.
ebooksa