Укол в плечо инъектором в указательном пальце левой руки, пару секунд содействовать лекарства, и она расслабилась. Оставалось только выбраться, ничего ей не сломав. Плевое дело, когда тебя ведёт ПРОЦ, а ты наполовину из металла. Тем более, что даже если что-нибудь и сломаю, то это не критично.
Я вытащил заложницу из машины, и, не обращая внимания на крики вокруг, прижал к себе, включая лебедку. Трос унес меня вверх, я ухватился за лестницу и выбрался из тоннеля. Вовремя! Полиция появилась внизу через пять секунд после того, как я сунул девчонку на заднее сиденье в припаркованной на стоянке машине, а сам сел за руль. Проехал до поворота с Каширской, я припарковался у двадцатитрёхэтажки, и скомандовал:
— Выходи!
Девушка двигалась чуть заторможено, но открыла дверь, и я, взяв пленницу за руку, помог.
— Следуй за мной! — приказал я.
Мы пересекли двор и поднялись ко мне. В лифте пленницу начала пробивать крупная дрожь.
«Что за хрень, ПРОЦ?»
«Она пытается сопротивляться контролю. Безуспешно. Побочная реакция на подавление воли».
Втолкнув девчонку в дверь квартиры, я облегченно закрыл дверь и провалился к ней спиной.
Фехтовальная маска, шпага, плащ. Стол, штатив, камера. Девчонка, стул, веревки.
Когда видео было выгружено в сеть, я успокоился и сел.
Пленницу трясло, и решил ее немного успокоить:
— Ничего, скоро все будет кончено.
Фраза, видимо, возымела противоположный эффект — она заплакала и попыталась что-то сказать. Вышло забавное мычание, и я, приложив палец к ее губам, предупредил:
— Не вздумай кричать, — после чего содрал скотч.
— Не делайте того, что вы говорили, пожалуйста! Я ни в чем не виновата! Отпустите, прошу вас!
Я мягко улыбнулся:
— Ты, конечно, ни в чем не виновата. Виноват твой отец. И кто-то из вас ответит — или ты, или он.
— Но почему? Ты ведь хороший человек, я чувствую!
Я расхохотался так, что девчонка заплакала еще сильнее. Но остановиться никак не мог.