— И как? — поинтересовался я.
— Хреново. Но это мы поправим, — Аксёнова улыбнулась. — Ты очень быстро учишься. Главное — тут, — она постучала пальцем по виску. — А мясо нарастет.
Я ответил ей улыбкой и отправился в душ.
Анализ тактических действий с Радой стал значительно проще, она мгновенно выдавала сравнительный анализ двух-трёх разных ответов, и мне оставалось выбрать лучший. Почти всегда один из предложенных ей вариантов совпадал с итоговым решением, принятым в реальности. К сожалению, я понимал, что сам бы ответил совсем по-другому.
В итоге меня похвалили, заметив что ПРОЦ работает прекрасно. Очень воодушевляющие, ага.
На ужине всё делились о рассказами о том, как я резко рванул в результатах, и планах на будущее.
Я же закидывал еду в топку, улыбался и периодически поддакивал. Меня ждал разговор в Барлионе. И не один.
Глава 22. Интерлюдия 4
Вначале Ника думала, что попала в ад. Боль, тьма, звенящая тишина и мысли. Мысли о боли и смерти. Ненависть к Алексею. Периоды, когда она могла мыслить и все болело, были короткими, но мучительными. Потому что Ника быстро сообразила, что не умерла. Она хотела заплакать, но не смогла.
Через долгое, долгое время Ника открыла глаз. Мутное пятно постепенно обрело очертание человека в белом халате. Он что-то спрашивал. Ника сразу же возненавидела доктора Баркова, спасшего ей жизнь, и проведшего за три недели шестнадцать операций. Ему удалось сохранить почти всю левую половину тела, но не получить благодарность пациентки.
На следующий день пришел отец Виктора. Все такой же прямой, несгибаемый, с замерзшими глазами. Ника возненавидела его чуть ли не сильнее, чем Алексея.
«Они погибли мгновенно, не мучались» — написал он.
Ника прокляла судьбу еще раз, как и тысячу раз до этого.
Вячеслав Александрович посмотрел на остатки невестки и спросил:
— Она меня понимает? Слышит? Видит?
— Видит, но не слышит, — ответил доктор.
— А будет?
— Думаю, нам удастся восстановить слух на левом ухе. Через аппарат.
— Она ничего не говорит?
— И не сможет. Связки сгорели.
ebooksa