– Но зачем? – воскликнул юный волаж, который с трудом справлялся с волнением. – Зачем тратить столько сил и столько времени, чтобы вводить нас всех в заблуждение? Чтобы… надсмеяться над собственным посланием?
– Ты уже ответил на свой вопрос, – улыбнулся детектив. – Чтобы поиздеваться. Но не над нами, ведь создатель шеклов не знает никого из нас. А над убийцей. Ведь он знает убийцу.
– Друг предал друга! – воскликнула Ана, сердце которой забилось в груди, как заведённое. – Предал ради богатства, ради сокровища… которое так и не получил.
– Оно осталось у Робинзона, – кивнул Одиссей. – И он методично посылает убийце карту сокровища, но каждый раз метка на карте указывает туда, где его нет.
«Вау».
«Но зачем?»
«Этот Робинзон сумасшедший или просто придурок?»
«Да что вы слушаете этого сыщика, он просто несёт бред».
«А прикольно!»
«В чём насмешка-то, не понимаю…»
– Это не просто насмешка, это напоминание, – ответила Ана. – Каждый шекл напоминает убийце о том, что он сделал. О предательстве, которое совершил, о друге, которого потерял. И о тщетной охоте на сокровище, которое он так жаждет обрести.
– И самое смешное, что… – Одиссей хотел добавить нечто замечательное, но усилием воли прервал себя посередине фразы. Он смотрел Ане в глаза азартно, ожидающе: ну давай, говорил его взгляд, ты можешь догадаться, дострой картину!
– Шеклы и есть то самое богатство? – ахнула она. – Они такие необычные, многоморфные… это какой-то новый минерал, материал?
– И насмехаясь над предателем, он отрывает от сокровища по кусочку, – жестом показал Фокс, – по маленькому слитку. Придаёт им нужную форму, фактуру и цвет. И кидает в поломанное устройство гипер-переброса, которое не способно перенести живого, но может отправить кусок материи, который выпадет… где-то. Наш Робинзон знает, что настолько необычные фигурки обязательно найдут, и убийца рано или поздно получит его послание.
Ана стояла с открытым ртом, глаза сверкали в полумраке сферы. Правда обожгла её – она смогла во мгновение ока провидеть прошлое и настоящее за слоями неопределённости и темноты. Это было потрясающее ощущение истины и восторга.
А в следующий миг она подумала: каково Фоксу ощущать такое каждый день? Каково это, быть способным выстраивать из мельчайших обломков живые панорамные картины, возрождать правду, которая была скрыта, и которую ты постиг вопреки всем препятствиям и раскрыл?
И кто вообще способен на такое: мудрец… провидец… пророк? Который вместо того, чтобы вести людей за собой, работает мусорщиком чужих тайн.
Толпа зрителей многолико шумела даже через стрим. Одним нравилась новая теория, у других она вызвала оскомину, а третьи попросту не собирались принимать методику бездоказательных домыслов Одиссея Фокса. Забавно, ведь все версии о шеклах были точно таким же сборищем фантазий, ещё и полным противоречий и пробелов.
Впрочем, прелесть ситуации была в том, что именно в данной точке пространства и времени собралось три миллиона личностей, которые относились к выдумкам весьма благосклонно. Поэтому множество шекловодов были сейчас в восторге: ведь эта гипотеза стала первой, объясняющей сразу всё.
– Подведём итоги, – кивнул Фокс. – Я полагаю, что шеклы создаёт и разбрасывает сквозь гиперпространство одинокий Робинзон космоса, пленник необитаемой планеты. Его послание адресовано бывшему другу, который ради богатства и сокровища предал его. Но волей судьбы сокровище осталось именно у Робинзона; ещё не знаю, как это случилось, что там на самом деле произошло…