На это констебль гневно махнул рукой, отчего рядом с синим знаком появился серый, и голос Ззир’Пууна обрезало шумоподавление. Теперь он кричал и размахивал руками в коконе полной тишины.
– А будете орать, я вас оштрафую за неуважение к следствию, – надулся Дурран. – Надо же, какой наглый убийца.
Ззир’Пуун на секунду замер в замешательстве с открытым ртом и тремя вылупленными глазами, а затем принялся с бешеной скоростью и поразительной пошлостью отпускать неприличные жесты и строить дикие рожи, выражающие максимальное неудовлетворение работой правоохранительных сил. Ана покраснела, констебль побледнел.
– Похоже, у него нервный тик, – нашёлся Дурран, и быстренько добавил к маркировке над голованом третий знак: белый. Ззир’Пууна укутало молочно-белой пеленой, и его ожесточённые нападки на констебля чудесным образом прекратились.
– Ловко, – заметила Ана.
– С преступными элементами иначе нельзя, – излучая гигаватты жизненного опыта, объяснил молоденькой гостье старший констебль. – С ними только дай слабину, сразу найдут, как сорваться с крючка и уйти от правосудия!
Судя по уязвлённому виду, подозреваемые Ибо Дуррана срывались с крючка и уходили от правосудия не раз и не два.
– Скажите, какие именно действия Ззир’Пууна говорят о его виновности? – уточнил Фокс.
– Я уже сказал: негодяй реформатировал и перезапустил системы управления резиденцией. Причем буквально за пару минут до смертельного приступа у микроба. Наши техники ещё изучают технические детали, но это не может быть совпадением! Наверняка этот перезапуск как-то сбил работу полей Ирелии Кан.
Глава службы безопасности, до этого момента сидевший молча, закрыв лицо ладонями, теперь поднял взгляд на констебля и хрипло бросил:
– Защитные поля никак не связаны с работой домашних систем. Они были полностью автономны.
Ана, которая собиралась высказать то же самое, возмущённо кивнула. Она хотела перейти к гепардису и встать рядом, чтобы поддержать его и единым фронтом держаться напротив констебля. Но Одиссей снова удержал её за локоть, как и раньше, не позволив отойти от входа в зал. Взгляд детектива хмуро обежал пространство, а губы сжались.
– Что именно было подозрительным в действиях техника? – спросил он.
– В резиденции госпожи Ирелии распределенная система, – важно поднял палец Дурран. – Нет конкретного центра управления и специального места, каждый нод может стать входной точкой. И обычно техник подключается к ноду у себя в комнате, на нижнем уровне. А сегодня он зачем-то поднялся на верхний уровень, и перегрузил систему оттуда.
– И правда подозрительно, – признала Ана.
Старший констебль довольно улыбнулся, но снова вмешался мрачный гепардис:
– Уровень доступа любого техника определяется только сутью приказа, который отдала хозяйка резиденции. Ваш подозреваемый не мог сделать ничего, кроме исполнения отданного приказа. Система бы просто ему не позволила.
– Систему можно взломать! – запальчиво воскликнул Дурран, явно недовольный, что лысый кошак пытается разрушить хлипкий карточный домик его умозаключений. – Уж кому-кому, а вам сегодня, мистер Хохшо, не пристало рассуждать о неуязвимости охранных систем!
Это был подлый удар. Морда гепардиса сжалась так, что обнажились клыки, на миг в разумном этноиде проступили черты разъярённого зверя. Но только на миг, затем лицо Шон-Хона отвердело, и он замолчал.
– Но зачем вообще техник? – удивилась Ана. – Ведь ИИ может регулировать все системы сам?