– Давно вы с Ирелией Кан работали вместе?
– Да с самого начала. Она нашла меня на бирже талантов, мы друг другу приглянулись, и первый же наш арт стал признанным шедевром и межзвёздным хитом.
– Сколько в «Королеве солнца» от Ирелии, а сколько от тебя?
Хелла моргнула, пытаясь понять скрытый смысл вопроса.
– От Ири красота и харизма, она играла, проживала, – осторожно ответила она. – А от меня сюжет и сценарий, я создала весь нарратив «Королевы солнца». Мне за него дали десятки премий.
– Мы знаем, что в основе арта не твоя идея, – вздохнул Фокс. – А история из её жизни.
Пушистая ния фыркнула и замолчала, метнулась в воздухе и уселась на какой-то валик, торчащий из стены.
– И что? – спросила она.
– Подумай над своими ответами, – мрачно и тихо сказал Одиссей. – Мы уже многое выяснили. И если тебя поймают на лжи, это будет квалифицировано как намеренное препятствие правосудию. Автономная станция может и не свобода, но уж точно не одиночная камера.
– Ясно. Какие вопросы?
– «Ты упадёшь и разобьёшься либо взлетишь и сгоришь, третьего не дано.» Чья это фраза, твоя или её?
Хвостик Хеллы нервно подрагивал, ушки напряжённо торчали, загнутые немного назад. Она думала, какой ответ будет правильным. Детектив неотрывно и неподвижно смотрел ей в глаза.
– Ири. Ири придумала эту фразу и весь монолог, – прошуршала Хелла.
Одиссей медленно и безрадостно кивнул. Кривые осколки дела глухо и стеклянно звенели, сталкиваясь в темноте, и из осколков смотрели лица женщины: скрюченное смертной маской, объятое страхом, безупречное в своей красоте.
– Откуда взялась линия с героиней-куклой, которой управляет ИИ?
– Откуда?.. – белая няша пыхнула дымом. – Ирелия в то время была помешана на мыслях о том, кто настоящая личность, а кто нет. Знаете, такая творческая зацикленность. Она всё порывалась вставить эту тему в историю, когда мы её сочиняли. Мы обглодали косточки сюжета, много спорили, и в конце родилась вот эта идея, этот шокирующий финал. Нельзя сказать, кто именно его придумал, это было вместе…
– Да и не важно. Зациклена на том, что такое личность?
– Ну. Вы же знаете её последний арт, «Старое зеркало»?
Ана и Одиссей отрицательно покачали головами.
– Такое серьёзное произведение, – засопел Ибо Дурран, когда все посмотрели на него. – Непростое, знаете ли. Там героиня как бы вспоминает всю свою жизнь. А она уже старая. И вот она вспоминает себя в пять лет, в двенадцать, в двадцать, в сорок, в шестьдесят. И показывают эти части, их играли разные актрисы, но всех от двадцати и выше играла наша Ирелия… И как-то так получается, что они вроде и один человек, а всё же разные. И не очень понятно в итоге, о чем арт, ведь ты маленький и ты большой – всё равно ты… Верно? А по «Старому зеркалу» выходит, что вроде и нет. Что все пятеро разные личности. И непонятно, что случилось с теми, предыдущими. Они все умерли, пока она жила?