— Будет тебе щиток, — прозвучал рядом знакомый голос, — Скажу своим механикам, они сделают!
— Привет Антонио, махнул я рукой капитану, — Ну как тебе обновка?
— Из пушки мог стрелять любой матрос, а из этого адского механизма только ты, — буркнул недовольно Антонио Боррего, капитан Баррозо, — И, честно говоря, даже в этом случае как-то не внушает…
— Это ты в действии эту штуку не видел, — усмехнулся я, слезая с кресла стрелка, — Прямой наводкой я пущу на дно любую посудину вплоть до эсминца!
— Эсминец тебя к себе не подпустит на дистанцию прямого выстрела, — сварливо отозвался Антонио, — В двадцать первом веке, Эндрю, рулят ракеты, которые будут прилетать из-за горизонта и падать прямо на твою бестолковую башку!
— Про ракеты тоже есть мысли, но это потом. В любом случае Трафальгарские битвы я устраивать не собираюсь.
— Это радует, — кивнул мне толстяк в неопрятном, застиранном капитанском кителе, — Не годится наш Баррозо для Трафальгарских битв, совсем не годится.
— А кстати, ты уже подумал насчет той задачи, которую я тебе поставил в прошлый раз? — спросил я.
Антонио поморщился, по всему было видно, что ему претит сама мысль о подчинении такому сухопутному фраеру как я, но я слазить с него не собирался. Это мой корабль, моя команда и точка. И если этому толстяку что-то в этом факте не нравится, придется от него избавиться, и чем раньше, тем лучше.
— Есть наметки, варианты разные… — нехотя ответил капитан, — Только нужны деньги и деньги не малые.
— Окей, сколько тебе нужно? — я заглянул Антонио в глаза, — Сумму озвучь! Ну?
— Да вряд ли у тебя столько найдется, — протянул капитан, — Не знаю, сколько ты привез с Омана…
— Короче, с тобой все ясно — ты просто положил хер на мой приказ и ебешь мне мозги, думая, что сможешь навесить лапши на уши, — сухо сказал я, — Так вот — нихуя у тебя не получится, ты меня понял?!
— Эй, да подожди ты, — затараторил Антонио, — Ты чего такой резкий? Такие дела быстро не делаются…
— Мда, похоже что ты нихера меня не слышишь и не понимаешь, а может и не хочешь слышать и понимать, — гнев вскипел во мне тяжелой мутной волной, — Может быть мне прострелить тебе твою жирную ляжку, чтоб ты начал ко мне относится серьезно?!
— Cono! Да остынь ты, парень, — испуганно воскликнул капитан, отступая от меня на пару шагов, — Ладно, ладно, я все понял! В течение недели я найду варианты! Доволен?! Только убери пушку ради Иисуса Христа!
Я обнаружил, что в моих ушах набатом гремит Шорох, а руку оттягивает тяжесть пистолет — и когда я успел его достать? Блядь, опять эта сука лезет под руку — еще немного и я точно прострелил бы Антонио ноги. Мне нужен самоконтроль, мне нужно контролировать свои эмоции!
Я вдохнул-выдохнул, успокаиваясь и вернул пистолет обратно в кобуру и обратил внимание, что команда Баррозо — полтора десятка мужиков с самыми разбойничьими и продувными рожами, которые я только видел в своей жизни собираются вокруг меня, медленно заключая в кольцо. В руках у морячков были разнообразные тяжелые предметы. А ведь по всему выходит, что Антонио не такой уж и плохой капитан — за полного мудака эти прохвосты вряд ли стали бы вступаться.
Я криво усмехнулся, глядя на свою команду, поднял руки над собой, и между ними бабахнула молния разряда. Матросня шарахнулась от меня как от прокаженного.
— Хорошая попытка, ребята, — громко сказал я, — Вот только мне не нужно оружие, чтоб убивать!