Не стоило мне пытаться сделать ему еще больнее. Да и вообще в моем ли положении, сидя в стеклянном доме, швыряться камнями?
– Она понимала, на что идет, – нарушил я тишину. – Она знала, чем рискует. Она хотела помочь вам.
Томас скривил губы в горькой улыбке:
– Угу.
– Это ведь не вы принимали решение, Томас.
– Кроме меня, там никого больше не было. Если не мой зов, то чей тогда?
– Ваш папаша и Лара знали, как важна для вас Жюстина?
Он кивнул.
– Они заманили ее в это, – сказал я. – Они могли поручить вас кому угодно. Но они знали, что Жюстина здесь. Ваш отец дал Ларе особые инструкции отнести вас в вашу комнату. И судя по тому, что Лара говорила по дороге сюда, в машине, она прекрасно знала, что он задумал.
Томас поднял взгляд. Мгновение-другое он смотрел на запертую дверь.
– Ясно, – сказал он. Рука его сжалась в кулак. – Впрочем, сейчас это вряд ли имеет значение.
Вот тут я возразить ничего не мог:
– То, что я говорил вам… Не берите в голову.
Он покачал головой:
– Нет. Вы были правы.
– Быть правым и быть жестоким – не одно и то же. Я прошу прощения.
Томас пожал плечами, и мы больше не возвращались к этой теме.
– Мне сегодня по разным местам мотаться, – сказал я, сделав пару шагов по коридору. – Хотите поговорить – проводите меня.
– Не туда, – негромко произнес Томас. Мгновение он молча смотрел на меня, потом кивнул, – похоже, напряжение немного отпустило его. – Пошли. Проведу вас в обход мониторов и охраны. Если отец увидит, что вы уходите, он может предпринять еще одну попытку убить вас.
Я повернулся и догнал его. Щенок заскулил, и я почесал его за ушами.