Нижняя челюсть Мёрфи напряглась – она явно сжала зубы.
– Это не подружка, – возразил я. – Она идет с нами.
Мгновение Кинкейд смотрел на нас изваянием из камня и льда. Потом расхохотался:
– Я слышал, вы занятный тип, Дрезден. Нет, серьезно, что она здесь делает?
Глаза у Мёрфи побелели от злости.
– Не уверена, что мне нравится ваше воспитание.
– Не сейчас, киска, не сейчас, – улыбнулся Кинкейд. – У нас деловой разговор с твоим парнем.
– Он
Кинкейд перевел взгляд с Мёрфи на меня и обратно:
– Вы надо мной смеетесь, Дрезден. Это вам не в бирюльки играть. Если мы играем в игры с Черной Коллегией, у меня нет времени сидеть нянькой при этой Поллианне. И у вас, кстати, тоже.
Я открыл было рот, чтобы возразить, но передумал. Мёрфи мне башку отвертела бы, вздумай я защищать ее в ситуации, когда, по ее мнению, она могла без этого обойтись. Напротив, я слегка отодвинулся от них.
Мёрфи посмотрела на Кинкейда в упор:
– Теперь я уверена. Мне не нравится ваше воспитание.
Кинкейд раздвинул губы в ухмылке-оскале и приподнял левую руку, демонстрируя Мёрфи торчавшую из-под куртки кобуру:
– С удовольствием поболтаю с тобой за завтраком, конфетка. Почему бы тебе пока не найти себе детский стульчик?
Мёрфи даже не моргнула, только взгляд ее скользнул с лица Кинкейда на кобуру и обратно.
– В самом деле, почему бы нам не присесть? Зачем нам неприятности?
Ухмылка Кинкейда сделалась еще шире; не могу сказать, чтобы это выражение его лица мне нравилось. Он положил ей лапищу на плечо:
– Это игра для больших мальчиков, принцесса. Поэтому будь умницей, сходи посмотри себе ленточки, феньки какие-нибудь.
Мёрфи покосилась на лежавшую на ее плече руку. Голос ее сделался бархатным, но будь я проклят, если от этого он показался хоть чуточку слабее.