7 ноября шестеро злоумышленников, одетых в солдатскую форму, ворвались в дом владельца бондарной мастерской Федичкина. Они связали двух охранников-лезгин, после чего выпустили в поднявших шум владельцев дома десять патронов. Было украдено 7000 руб.[239]
В тот же вечер на углу 2-й Бакалдинской улицы получил огнестрельное ранение милиционер.
Спустя два дня на той же 2-й Бакалдинской улице ефрейтор 156-го полка Федосеев с целью грабежа схватил за горло извозчика, другой рукой наставив на того револьвер. Проходивший мимо милиционер поспешил извозчику на выручку и открыл огонь по преступнику. Федосеев получил ранение и был схвачен[240].
15 ноября в Семиковке несколько неизвестных, назвавшихся военным патрулем, напали на контору нефтяного предприятия Орлова. Сотрудники заперлись, после чего по окнам был открыт огонь из винтовок. Только прибывшие милиционеры спугнули налетчиков[241].
Население, при случае, рассчитывалось с преступниками самостоятельно и полной мерой.
В селах ввели телесные наказания. Так, в Зеленге решением схода по 15 ударов розгами получили несколько воров[242].
Но порки были мелочью. Грабителей начали линчевать.
В конце ноября в Покрово-Болдинском поселке была схвачена длительное время орудовавшая здесь банда. За ней числились многочисленные грабежи и убийства. Преступников поймали с поличным на попытке силой захватить груз красной рыбы с промысла. На каждого из бандитов нацепили по севрюге и плакат «Покрово-Болдинский грабитель». В поселок прибыла большая группа солдат 14-й роты, взбешенных тем, что банда совершала свои нападения, переодеваясь в гимнастерки и шинели. Избитых в кровь налетчиков повели в центр города в сопровождении многолюдной толпы. Шествие сопровождали барабанщики и трубачи. Спустя полтора часа колонна добралась до самого центра города, и прямо у здания Совета рабочих и солдатских депутатов был устроен митинг. Аплодисментами было встречено предложение повесить бандитов прямо на ул. Московской, однако солдаты настояли на том, чтобы отправить арестованных в расположение 14-й роты, стоявшей на Селенах, чтобы расправиться уже там. Впрочем, до Селен бандитов не довели, расстреляв у Пешеходного моста[243].
Не прошло и недели, как аналогичные события произошли в Зацаревском ауле. Татарская самооборона схватила банду из шести человек, скорее всего, каком-нибудь сарае. Прослышав об этом, к «острогу» стянулись сотни жителей. Бандитов вытащили из камеры на улицу, избили, связали по двое, после чего расстреляли на соседнем острове[244].
25 октября
В ночь на 25 октября в Петрограде моряки, солдаты и рабочие дружины, поддерживающие большевиков, взяли Зимний дворец, арестовали Временное правительство и заняли все основные административные здания столицы. II съезд Советов, который проходил в эти дни в Смольном, поддержал переворот: среди делегатов доминировали большевики, которых поддержала левая часть партии эсеров. Меньшевики и правые эсеры покинули заседание, хлопнув дверью и исключив таким образом всякую возможность формирования большого социалистического правительства.
Благодаря телеграфу до Астрахани информация дошла через считанные часы. Но оценить происходящее было крайне сложно. Пришли, например, сообщения, что красногвардейцы покинули телеграф и почту. Поэтому ответ на вопрос, кто реально контролирует Петроград и чем это закончится, был неочевиден.
Городская дума, то есть эсеры, меньшевики и кадеты, незамедлительно заявила о поддержке Временного правительства (которое на тот момент уже пало) и призвала «со всей энергией, не останавливаясь в случае необходимости перед противопоставлением силы силе, пресечь все дезорганизационные попытки большевиков»[245].
В Совете рабочих и солдатских депутатов состоялось экстренное собрание. Вел его эсер Перфильев. К этому времени его политический опыт вырос, а взгляды существенно сдвинулись влево. Перфильев, впрочем, проявлял осторожность. Он призвал к спокойствию, выдержке, воздержанию от эксцессов и послушанию Советам.
Следующим взял слово Трусов. Ему было сложно. Трусов знал о событиях не больше, чем остальные, и никаких ясных директив не имел. Трусов говорил долго – три четверти часа, – в основном подчеркивая необходимость сохранения в Астрахани спокойствия и организованности. Зато прибывший из Саратова большевик Рапопорт, не скованный местной повесткой, в духе статей «Правды» прошелся по буржуазии и правой части демократии. Ему оппонировал меньшевик и профсоюзник Сарабьянов, обвинивший большевиков в авантюризме и узурпации власти.
Перфильев сумел вывести Совет рабочих и солдатских депутатов (СРСД) на ровное русло, предложил проголосовать за то, чтобы «организованные солдаты и рабочие держались выжидательной тактики, приняли меры к сохранению порядка и не принимали никаких выступлений без директив революционного центра»[246].
Что очень важно, к СРСД присоединилось Мусульманское бюро, в котором важную роль играл левый эсер Касым Туйбахтин. Бюро контролировало мусульманскую роту, представлявшую собой в тот период единственное боеспособное подразделение гарнизона. Красная гвардия была предметом только разговоров, и реальными военными силами Советы не располагали. Конечно, имелась возможность парализовать город забастовкой, но для взятия власти этого было недостаточно.
В целом большевикам приходилось сложно. Их организация в Астрахани не могла быть отнесена к сильным. Кроме того, астраханская культура торгового города предполагала поиск договоренностей и компромиссов.
Поэтому астраханские большевики, отклоняясь от твердой линии Ленина и Троцкого, заявили о поддержке Всероссийского профсоюза железнодорожников (ВИКЖЕЛЬ), предложившего создать единое социалистическое правительство в составе эсеров, большевиков и меньшевиков[247]. Тактически это решение было превосходным. Если в Петрограде оно означало потерю абсолютной власти левыми радикалами, то в Астрахани, напротив, вело за собой вхождение большевиков во власть и устранение из нее кадетов.
С этой идеей широкой левой коалиции не были согласны эсеры.
ebooksa