Помня о том, что древние пророки совершали знамения, и будучи наслышаны о чудесах, совершённых Иисусом, фарисеи неоднократно требовали, чтобы он продемонстрировал Свои сверхъестественные способности. Иисус им в этом отказывал:
Тогда некоторые из книжников и фарисеев сказали: Учитель! хотелось бы нам видеть от Тебя знамение. Но Он сказал им в ответ: род лукавый и прелюбодейный знамения ищет, и знамение не дастся ему, кроме знамения Ионы пророка; ибо как Иона был во чреве кита три дня и три ночи, так и Сын Человеческий будет в сердце земли три дня и три ночи. Ниневитяне восстанут на суд с родом сим и осудят его, ибо они покаялись от проповеди Иониной; и вот, здесь больше Ионы. Царица южная восстанет на суд с родом сим и осудит его, ибо она приходила от пределов земли послушать мудрости Соломоновой; и вот, здесь больше Соломона (Мф. 12:38–42; ср. Лк. 11:29–32).
В этих словах Иисус, как и в притче о богаче и Лазаре, предсказывает Свою смерть и воскресение. В притче Он прямо говорил о том, что даже Его воскресение не убедит тех, кто не слушает слово пророков. Здесь же Он подчеркивает значимость собственной миссии в сравнении с миссией пророков. Слово «больше» (πλε‹ον) употреблено в том же смысле, в каком Иисус говорил об Иоанне Крестителе, что он пророк и больше пророка (Мф. 11:9; ср. Лк. 7:26). История Ионы, поглощенного китом, имеет значение лишь постольку, поскольку она является прообразом того, что произойдет с Сыном Божиим. И проповедь Ионы, приведшая ниневитян к покаянию (Иона 3:5–10), была лишь прообразом того призыва к покаянию, который звучит из уст Иисуса. С одной стороны, Иисус говорит о Себе как о продолжателе дела пророков, с другой – настаивает на том, что Его миссия обладает несравненно большей значимостью.
Упомянутая история с царицей южной стоит того, чтобы привести ее здесь полностью:
Царица Савская, услышав о славе Соломона во имя Господа, пришла испытать его загадками. И пришла она в Иерусалим с весьма большим богатством: верблюды навьючены были благовониями и великим множеством золота и драгоценными камнями; и пришла к Соломону и беседовала с ним обо всем, что было у нее на сердце. И объяснил ей Соломон все слова ее, и не было ничего незнакомого царю, чего бы он не изъяснил ей. И увидела царица Савская всю мудрость Соломона и дом, который он построил, и пищу за столом его, и жилище рабов его, и стройность слуг его, и одежду их, и виночерпиев его, и всесожжения его, которые он приносил в храме Господнем. И не могла она более удержаться и сказала царю: верно то, что я слышала в земле своей о делах твоих и о мудрости твоей; но я не верила словам, доколе не пришла, и не увидели глаза мои: и вот, мне и в половину не сказано; мудрости и богатства у тебя больше, нежели как я слышала. Блаженны люди твои и блаженны сии слуги твои, которые всегда предстоят пред тобою и слышат мудрость твою! (3 Цар. 10:1–10).
Царь Соломон. Армянская миниатюра. 1269 г.
Райские врата: Соломон и царица Савская. Бронза. Л. Гиберти. XV в.
Соломон вошел в историю Израиля как царь, обладавший не только несметным богатством, но и исключительной мудростью. В Евангелии от Луки упоминание Иисуса о Соломоне и царице южной следует непосредственно за словами Иисуса: Блаженны слышащие слово Божие и соблюдающие его (Лк. 11:28). Мы не знаем, имел ли в виду Лука провести параллель между словами царицы Савской о блаженстве слуг Соломона, слышавших его мудрость, и словами Иисуса о блаженстве слышащих и соблюдающих слово Божие, однако исключить этого никак нельзя. Главная мысль всего отрывка: мудрость Иисуса превосходит мудрость Соломона, и Его миссия более значима, чем миссия пророков.
Термин «пророк» в устах слушателей и собеседников Иисуса, а также свидетелей Его чудес не обязательно означал одного из пророков. Этот термин мог указывать и на Мессию, Которого с трепетом ожидали иудеи. Такое использование термина опирается на традицию, восходящую к книге Второзакония, где Бог предсказывает Моисею: Я воздвигну им Пророка из среды братьев их, такого как ты, и вложу слова Мои в уста Его, и Он будет говорить им все, что Я повелю Ему (Втор. 18:18). Именно о таком Пророке-Мессии, новом Моисее, заговорили после насыщения пяти тысяч пятью хлебами: Тогда люди, видевшие чудо, сотворенное Иисусом, сказали: это истинно Тот Пророк, Которому должно прийти в мир (Ин. 6:14).
Споры о том, является ли Иисус просто пророком или Он «Тот Пророк», то есть Мессия, отражены на страницах Евангелия от Иоанна:
Многие из народа, услышав сии слова, говорили: Он точно пророк. Другие говорили: это Христос. А иные говорили: разве из Галилеи Христос придет? Не сказано ли в Писании, что Христос придет от семени Давидова и из Вифлеема, из того места, откуда был Давид? Итак, произошла о Нем распря в народе (Ин. 7:40–43).
Как видим, пророческая харизма Иисуса не вызывала сомнений. Однако Его галилейское происхождение было удобным поводом для иудеев, чтобы отказать Ему в мессианском статусе. Фарисеи, в частности, считали, что пророк не может происходить из Галилеи (Ин. 7:50–53). Народ был иного мнения: в Иерусалиме Иисуса называли Пророком из Назарета Галилейского (Мф. 21:11). В самой Галилее об Иисусе говорили: Великий пророк восстал между нами, и Бог посетил народ Свой (Лк. 7:16). При этом, как отмечает евангелист, такое мнение о Нём распространилось по всей Иудее и по всей окрестности (Лк. 7:17).
Христос Пантократор. Икона. VI в.
Итак, и в Иудее, и в Галилее об Иисусе говорили не только как о пророке или одном из пророков: некоторые называли Его великим пророком, другие прямо указывали, что Он – Тот Пророк, Которому должно прийти в мир, то есть Христос.
Между тем Мессию ждали не только в Иудее и Галилее; в Самарии были свои представления о грядущем Помазаннике Божием. Об этом свидетельствует беседа Иисуса с самарянкой. После того, как Он объявляет ей, что у нее нет мужа, так как она была замужем пять раз, женщина говорит Ему: Гос поди! вижу, что Ты пророк (Ин. 4:19). И задает Ему вопрос, по которому проходил водораздел между иудеями и самарянами: где должно поклоняться Богу – на горе Гаризим или в Иерусалиме? Иисус отвечает, что поклоняться Отцу надо в духе и истине. Тогда женщина говорит о том, что объединяло иудеев и самарян, – о грядущем Мессии: Знаю, что придет Мессия, то есть Христос; когда Он придет, то возвестит нам всё (Ин. 4:25). Иисус говорит ей: Это Я, Который говорю с тобою (Ин. 4:26). Убедил ли Его ответ самарянку? Судя по всему, не вполне, так как она ищет подтверждения у других. Вернувшись в город, она говорит людям: Пойдите, посмотрите Человека, Который сказал мне все, что я сделала: не Он ли Христос? (Ин. 4:29). Лишь после того, как Он пробыл у них два дня, они убеждаются в том, что Он истинно Спаситель мира, Христос (Ин. 4:42).
Христос Вседержитель. Фреска. Феофан Грек. XV в.
Медленно, но верно через весь рассказ о посещении Иисусом Самарии евангелист Иоанн подводит к мысли о том, что Иисус – не просто пророк. То, что Он пророк, самарянка поняла почти сразу. Но в то, что Он Христос, она сразу поверить не смогла.
Столь же постепенно осознание того, что Иисус «больше пророка», приходит к Его ученикам. В Кесарии Филипповой ни один из учеников, кроме Петра, не исповедует, что Иисус есть Христос (Мф. 16:13–16; Мк. 8:27–30; Лк. 9:18–20). Мы можем, конечно, предполагать, что Петр отвечал от лица всех остальных и что прочие апостолы с ним соглашались, но текст синоптических Евангелий ничего об этом не говорит. Вполне вероятно, что среди апостолов на тот момент не было единомыслия относительно того, является ли Иисус пророком или Христом.
Более того, однозначного понимания того, что Иисус был Христом, у учеников не было даже после Его смерти и воскресения. Когда воскресший Иисус приблизился к двум ученикам на пути в Эммаус, они, не узнав Его, начали рассказывать Ему об Иисусе Назарянине, Который был пророк, сильный в деле и слове пред Богом и всем народом (Лк. 24:29). Упомянув о Его распятии, ученики продолжают: а мы надеялись было, что Он есть Тот, Который должен избавить Израиля (Лк. 7:21). Налицо уверенность учеников в том, что Иисус был пророком, и сомнения в том, что Он был Мессией. Но Иисус, все еще остающийся неузнанным, обращается не к чему иному, как к писаниям пророков, доказывая, что они свидетельствовали о Нем.
Весь эпизод вращается вокруг темы соотношения между Иисусом и пророками. Эта же тема звучит в речи апостола Петра, произнесенной в храме Иерусалимском вскоре после воскресения Иисуса. Обращаясь к иудеям, которых еще совсем недавно Иисус называл сыновьями гонителей пророков, Петр называет их сыновьями пророков и завета (Деян. 3:25), убившими Праведника по неведению (Деян. 3:17). При этом Сам Иисус предстает в речи одновременно и как продолжатель миссии пророков, и как обетованный Мессия, Сын Божий: