Согласно Луке, после молитвы Отцу Иисус вновь обращается к ученикам. Слова, которые Он адресует им (блаженны очи, видящие то, что вы видите!..), у Матфея являются частью поучения в притчах (Мф. 13:16–17). Там они призваны объяснить, почему Иисус говорит народу притчами, а ученикам разъясняет значение притч наедине. Что же касается упреков городам, где Иисус не был принят, то в Евангелии от Матфея они включены в поучение, которое Иисус произносит перед народом после наставления двенадцати (Мф. 11:1, 7–24). Это поучение у Матфея заканчивается словами, которые у Луки включены в наставление семидесяти (Мф. 11:25–28).
Гармонизация материала Матфея и Луки представляет значительные трудности для исследователей, исходящих из того, что Иисус никогда не повторялся. В этом случае наличие одного и того же высказывания в двух разных сюжетах у двух евангелистов толкуется в терминах литературной зависимости: Лука должен был заимствовать его у Матфея (или наоборот).
Однако истории с двенадцатью и семьюдесятью апостолами являются наглядным подтверждением того, что Иисус мог повторять одни и те же слова в разных обстоятельствах. Такое повторение более чем естественно в ситуации, когда Учитель сначала дает наставление одной группе учеников, потом другой. Если у обеих групп одна и та же миссия, почему они не могут получить похожие или идентичные инструкции? Дополнительным аргументом в пользу такого понимания является наличие в одном и том же Евангелии от Луки двух разных, но сходных по содержанию наставлений: обращенного к двенадцати (Лк. 9:3–6) и обращенного к семидесяти (Лк. 10:4–11).
О чем идет речь в словах: Славлю Тебя, Отче, Господи неба и земли, что Ты утаил сие от мудрых и разумных и открыл то младенцам? И кто эти младенцы? По мнению Иоанна Златоуста, мудрыми и разумными Иисус называет книжников и фарисеев, но, «называя их мудрыми, говорит не о мудрости истинной и достохвальной, а о той, которую они приписывали своим силам». Под младенцами же понимаются простые и бесхитростные рыбаки, которых Иисус сделал Своими апостолами[409].
Следующее изречение, почти дословно совпадающее у Матфея и Луки, имеет много параллелей в других местах, в том числе в Евангелии от Иоанна:
Все предано Мне Отцем Моим… и кто есть Сын, не знает никто, кроме Отца, и кто есть Отец, не знает никто, кроме Сына, и кому Сын хочет открыть (Лк. 10:22; ср.: Мф. 11:27))
Дана Мне всякая власть на небе и на земле (Мф. 28:18) Отец любит Сына и все дал в руку Его (Ин. 3:35)
Как Отец знает Меня, так и Я знаю Отца (Ин. 10:15). Бога не видел никто никогда; Единородный Сын, сущий в недре Отчем, Он явил (Ин. 1:18). Видевший Меня видел Отца (Ин. 14:9)
Речь здесь идет не об обычном человеческом познании и видении, а о познании и видении особого рода. Сын знает Отца как Бога и Отец знает Сына как Бога: вера в Иисуса как Бога открывает для человека возможность познать и увидеть Отца. Это и есть то познание, которое Бог утаил от мудрых и разумных, но открыл младенцам – Своим некнижным ученикам.
Тайные ученики
У Иисуса были тайные ученики. Один из них появляется во всех четырех Евангелиях в рассказе о погребении Иисуса. Матфей называет его богатым человеком из Аримафеи, именем Иосиф, который также учился у Иисуса (Мф. 27:57). У Марка Иосиф – знаменитый член совета, который и сам ожидал Царствия Божия (Мк. 15:43), у Луки – член совета, человек добрый и правдивый, не участвовавший в совете и делах их… ожидавший также Царствия Божия (Лк. 23:50–51). Иоанн называет его учеником Иисуса, но тайным из страха от Иудеев (Ин. 19:38). Кроме этого эпизода, Иосиф нигде более в Евангелиях не упоминается.
Иосиф Аримафейский у Пилата. Фреска. XVI в.
У Иоанна в сцене погребения рядом с Иосифом оказывается еще один персонаж – Никодим, приходивший прежде к Иисусу ночью (Ин. 19:39). Ночная беседа Иисуса с Никодимом подробно изложена в 3-й главе Евангелия от Иоанна, начинающейся словами: Между фарисеями был некто, именем Никодим, один из начальников Иудейских (Ин. 3:1). Из этого упоминания и из дальнейшей беседы не явствует, что Никодим был учеником Иисуса: скорее, он выступает здесь как один из фарисеев, интересовавшихся учением Иисуса. Однако, в отличие от прочих фарисеев, которые спорили с Иисусом в дневное время и публично, Никодим приходит к Нему ночью, что свидетельствует о его желании пообщаться с Учителем наедине, не в присутствии других фарисеев.
Пьета с Никодимом. Скульптура. Микеланджело. 1547-1555 гг.
После описанной беседы Никодим еще дважды появляется на страницах четвертого Евангелия: он безуспешно пытается убедить фарисеев не выносить суждение об Иисусе в Его отсутствие (Ин. 7:50-53), а затем участвует в погребении Иисуса. Эти два упоминания свидетельствуют о том, что если Никодим и не был учеником Иисуса изначально, то он, по крайней мере, до конца сохранил сочувствие Ему, а, возможно, впоследствии стал Его учеником. При этом, как и Иосиф Аримафейский, он предпочитал держать свое знакомство с Иисусом в тайне.
В церковной традиции оба тайных ученика – Иосиф и Никодим – почитаются в лике святых: им усвоено наименование праведных.
Закхей
Еще одним учеником Иисуса, чье имя также вошло в церковный календарь с титулом «праведный», является Закхей. О нем мы узнаём только из Евангелия от Луки:
Потом Иисус вошел в Иерихон и проходил через него. И вот, некто, именем Закхей, начальник мытарей и человек богатый, искал видеть Иисуса, кто Он, но не мог за народом, потому что мал был ростом, и, забежав вперед, взлез на смоковницу, чтобы увидеть Его, потому что Ему надлежало проходить мимо нее. Иисус, когда пришел на это место, взглянув, увидел его и сказал ему: Закхей! сойди скорее, ибо сегодня надобно Мне быть у тебя в доме. И он поспешно сошел и принял Его с радостью. И все, видя то, начали роптать, и говорили, что Он зашел к грешному человеку; Закхей же, став, сказал Господу: Господи! половину имения моего я отдам нищим, и, если кого чем обидел, воздам вчетверо. Иисус сказал ему: ныне пришло спасение дому сему, потому что и он сын Авраама, ибо Сын Человеческий пришел взыскать и спасти погибшее (Лк. 19:1–10).
Эта история во всем корпусе Четвероевангелия стоит особняком. Она не относится к числу рассказов о чудесах, которыми наполнены страницы Евангелий; в ней не происходит ни исцеления, ни изгнания беса, ни какого-либо иного заслуживающего внимания знамения. Вероятно, таких историй было много в земной жизни Иисуса, ведь Его постоянно окружала толпа. Но евангелисты, за редким исключением, не сохранили свидетельств о встречах, не сопровождавшихся чудесами. История с Закхеем представляет собой такое исключение.