Иисус Христос. Жизнь и учение. Книга VI. Смерть и Воскресение

Свидетельство Луки о том, что сатана вошел в Иуду, перекликается со словами евангелиста Иоанна из рассказа о том, как на Тайной Вечере Иисус, обмакнув кусок хлеба, подал его Иуде: и после сего куска вошел в него сатана (Ин. 13:27). И в том и в другом случае сатана объявляется инициатором предательства, что, впрочем, не снимает ответственности с Иуды. Ранее Иисус говорил ученикам: Горе миру от соблазнов, ибо надобно прийти соблазнам; но горе тому человеку, через которого соблазн приходит (Мф. 18:7; ср. Лк. 17:1). На Тайной Вечере Он скажет: Сын Человеческий идет, как писано о Нем, но горе тому человеку, которым Сын Человеческий предается: лучше было бы этому человеку не родиться (Мф. 26:24; ср. Мк. 14:21). Грех, зло и соблазны совершаются в мире по инициативе диавола, но ответственность за них несет человек, посредством которого диавол действует.

В каком смысле в Иуду вошел сатана? Очевидно, именно в том, что он перестал выполнять волю Бога и стал на службу диаволу. Он сделал это добровольно, а не по принуждению. В этом его отличие, например, от той женщины, которую связал сатана и которую Иисус исцелил от тяжелой болезни (Лк. 13:16). Сатана может воздействовать на людей, причиняя вред их телу, но при этом не затрагивая их душу (Иов 2:6). Те же люди, которые поддаются искушению и впускают диавола в свою душу, становятся его орудиями, но не слепыми, а сознательными. Они превращаются в со-работников диавола, тогда как Бог призывал их быть Его соработниками.

Это в особенной степени относится к Иуде. Учитель ничем не обделил его в сравнении с другими апостолами. Как и они, он был свидетелем Его чудес, слушал Его притчи и наставления. Более того, ему наряду с другими Иисус дал власть над нечистыми духами, чтобы изгонять их и врачевать всякую болезнь и всякую немощь (Мф. 10:1). Он был одним из тех, о ком сказано: Они пошли и проповедывали покаяние; изгоняли многих бесов и многих больных мазали маслом и исцеляли (Мк. 6:12–13).

Каким образом тот, кому была дана власть над нечистыми духами, сам оказался в их власти? Почему тот, кто изгонял бесов, в конце концов стал вместилищем сатаны? Эти вопросы задает автор одного из богослужебных песнопений Великой Пятницы – дня, когда Церковь вспоминает распятие Иисуса:

Кий тя образ, Иудо, предателя Спасу содела? Еда от лика тя апостольска разлучи? Еда дарования исцелений лиши? Еда со онеми вечеряв, тебе от трапезы отрину? Еда иных ноги умыв, твои же презре? О коликих благ непамятлив был еси! И твой убо неблагодарный обличается нрав. Того же безмерное проповедуется долготерпение и велия милость[166].

Каким образом, Иуда, ты сделался предателем Спасителя? Или Он отлучил тебя от собрания апостолов? Или лишил дара исцелений? Или, пригласив их на вечерю, тебя отверг? Или их ноги умыл, а твои презрел? О, о скольких благах ты позабыл! И изобличается твоя неблагодарность, проповедуется же Его долготерпение и великое милосердие.

Автор приведенного текста не дает ответа на поставленные вопросы, как не дают его евангелисты. Двое из них, каждый по-своему, констатируют тот факт, что Иуда стал орудием диавола, но ни один не делает попытку объяснить, как это произошло. Иисус постоянно напоминал людям о том, что каждый из них стоит на распутье – перед выбором между добром и злом, Богом и диаволом. И выбор каждого человека в конечном итоге зависит от него самого. Диавол может искушать его, побуждать или принуждать к тем или иным действиям, но от человека зависит – поддаться на искушение или преодолеть его.

Распятие. Икона. Дионисий. 1500 г.

Только евангелист Матфей называет точную сумму, предложенную Иуде первосвященниками: тридцать сребреников (τριάκοντα αργύρια); Марк и Лука употребляя обобщающее понятие αργύριον («деньги», буквально: «серебро»)[167]. Названная у Матфея сумма резко контрастирует с той, которая была озвучена Иудой, когда он выражал сожаление по поводу траты драгоценного мира: триста динариев (Ин. 12:5)[168]. В то же время точное значение слова «сребреник» неизвестно: этим словом могла быть обозначена любая серебряная монета, включая римский динарий, тирский шекель, греческую драхму, дидрахму или тетрадрахму (статир). В любом случае сумма была во много раз меньше, чем та, которую потратила женщина, возлившая миро на голову (или ноги) Иисуса.

Указание на точную сумму важно для евангелиста Матфея прежде всего по той причине, что именно эта сумма звучит в ветхозаветном пророчестве, которое Матфей даст в вольном пересказе чуть позже (Мф. 27:9-10). Об этом пророчестве будет сказано в свое время.

Одним из отличий версии Луки от версий Марка и Матфея является то, что помимо первосвященников в ней упоминаются начальники. В данном случае употреблено не слово άρχοντες, обозначающее старейшин народа израильского, а слово στρατηγοί (буквально: «военачальники»). Вопреки мнению некоторых ученых о том, что имеются в виду служители храма[169], представляется правильным толкование Златоуста, согласно которому речь идет о римском военном командовании, с которым первосвященники находились в сговоре:

Лука говорит, что он имел совещание с военачальниками. По причине возмущений иудеев римляне поставляли над ними своих начальников, которые наблюдали за порядком, потому что власть уже была отнята у иудеев по пророчеству. Пришедши к этим военачальникам, Иуда сказал: «Что вы дадите мне, и я вам предам Его?»[170]

По какой причине Иуда предал Учителя? Обычно главную причину предательства видят в сребролюбии. Златоуст пишет:

И смотри, как велика злоба Иуды, когда Он произвольно приступает к предательству, когда делает это из-за денег, и притом денег столь незначительных… «Они предложили ему тридцать сребреников; и с того времени он искал удобного случая предать Его», так как он боялся народа, и хотел взять Иисуса наедине. О безумие! Как ослепило его совершенно сребролюбие! Несмотря на то, что часто видел, как Иисус проходил среди толпы и не был удерживаем, как являл многие доказательства Своего Божества и силы, Иуда думал удержать Его, и несмотря на то, что Иисус столько раз повторял ему и страшные, и кроткие слова, чтобы разрушить злой его умысел. Даже и на вечере не переставал заботиться о нем, но до последнего дня беседовал с ним об этом.

Но Иуда не получил никакой пользы: несмотря, однако, на все это, Господь не переставал совершать Свое дело[171].

Подобные же толкования мы находим в богослужебных текстах Страстной седмицы:

Егда славнии ученицы на умовении вечери просвещахуся, тогда Иуда злочестивый сребролюбием недуговав омрачашеся, и беззаконным судиям Тебе праведнаго Судию предает…[172]

Иуда раб и льстец, ученик и наветник, друг и диавол от дел явися: следоваше бо Учителю и на Него умысли предание, глаголаше в себе, предам Того, и приобрящу собранныя пенязи…[173]

Днесь Иуда сокрывает личину нищелюбия и открывает лихоимства зрак: уже о нищих не печется, уже не миро грешницы продает, но небесное Миро, и от Него усвояет сребреники. Течет ко иудеом, глаголет беззаконным: что ми хощете дати, и аз вам предам Его? О сребролюбия предателева! Малоценно творит продание, к воли купующих Продаемого цену творит. Не скуп является к цене, но яко раба бежавшаго продает: обычай бо крадущим метати драгоценная. Ныне поверже святая псом ученик, беснование бо сребролюбия неистовствовати на своего Владыку сотвори его…[174]

Когда славных учеников омовение ног на вечери просвещало, тогда Иуду нечестивого недуг сребролюбия помрачал, и беззаконным судьям он предает Тебя, праведного Судию…